Ультрафен. Александр Леонидович Миронов

вам доехать!

      Мужчина ответил хрипловатым голосом:

      – Счастливо и вам. Спасибо за хлеб-соль…

      – Не стоит. Мы ж люди, помогать друг другу должны, выручать.

      – До свидания! – попрощалась женщина, жена пассажира.

      – До свидания…

      Дверь за пассажирами закрылась, и купе вновь погрузилось в тишину.

      Станция небольшая. Поезд приостановился минуты на две и тронулся. Мужчина некоторое время смотрит в окно с верхней полки, на пробегающие мимо огни станции, на редкие огоньки какого-то населенного пункта. Над ним на горизонте занималась заря, но облака чудовищными животными загораживали ее.

      Мужчина не спит. Боится заснуть. Боится пережить продолжение известного ему с детских лет не то кошмарную явь, не то страшного сна.

      Бояться стал за сердце, которое после таких наваждений и снов, сбивается с ритма, то замирает, немеет, то окатывает горячей волной.

      Всякий раз, успокаиваясь после сна, спрашивал неизвестно кого: к чему они? зачем? и отчего эти видения стали так часты… Такое пережить заново он не хочет даже во снах.

      Стучат колеса, покачивается вагон, и пассажир, незаметно для себя самого вновь засыпает…

      Майск.

      1

      Утро, начало рабочего дня. В кабинете начальника следственного отдела уголовного розыска майора Прокудина заканчивается короткое совещание сотрудников. Прокудин прохаживается вдоль окна, по его поведению чувствуется, что он доволен работой подчиненных.

      За окном солнечно, тепло. Сквозь открытую фрамугу слышны редкие голоса милиционеров линейного отделения, шум подъезжающих и отъезжающих автомашин – дежурных ПМГ, лай служебных собак со двора капезе, птичий гомон на деревьях, стоящих напротив за подъездной площадкой.

      – Хорошо, я больше вас не задерживаю. У кого какие вопросы, валяй, –говорит майор в заключении.

      Феоктистов, Михалев, Анонычев и Юрочкин поднимаются, придвигают за собой стулья к столу и направляются к выходу.

      – Толя, ты ещё на минутку задержись, – говорит Прокудин.

      Феоктистов вернулся и встал за стулом, где только что сидел.

      – Сядь, – махнул рукой майор на стул. – Вот что, Толя, прокуратура жалуется на тебя.

      – За что? – удивился Анатолий.

      – Да, говорят, суешь нос в чужие дела. Это по медвытрезвителю.

      – Ну, это напрасно, – усмехнулся Феоктистов.

      – Учти, Анатолий, нам нет никакого резона с прокуратурой вступать в конфликт. Этого еще не хватало! Хотят сами дело крутить? – отдай. Им и карты в руки. С нас одной головной болью меньше. Согласен? – Феоктистов кивнул, но с сомнением пожал плечом. – Ну, вот и договорились. Занимайся этим… э-э… склочником. Как его там? – Побитый или Ошпаренный?

      – Шпарёв.

      – Вот-вот. Шпарёвым.

      – Кто вам сказал, что Шпарёв склочник?

      – Да я тут поговорил с его руководством. Не очень-то о нем большого мнения.

      – На мнение полагаться – это ещё не основание для правового