Трепетание предсердий. Натали Синегорская

идущих ко входу Ветровых. Майя Михайловна казалась совсем девочкой рядом с большим, широкоплечим Львом Лаврентьевичем. Вместе по жизни, еще с институтской скамьи. Артем даже позавидовал немного. Дружная семья. Здоровая ячейка общества.

      Но именно сегодня в ячейке будто появилась трещинка. Небольшая совсем, но видная невооруженным взглядом. Шли они не как обычно, под ручку, а на небольшом расстоянии друг от друга. Майя Михайловна смотрела в сторону, словно не замечая идущего рядом мужа. Уши Льва Лаврентьевича закрывали большие наушники. Он едва заметно покачивал головой в такт музыке.

      Ветровых обогнала Софья Никитична, Софьюшка. И снова в руке большой пакет с историями. Поздоровалась с Ветровыми, Лев Лаврентьевич сдернул наушники, приветливо улыбнулся, взялся за пакет, хотел помочь. Софьюша замотала головой – нет, нет! Сама, все сама. Маленькая труженица, умилился Артем.

      Ровно в восемь Артема Петровича вызвали к главному.

      Он заглянул в ординаторскую, извинился, что оперативка снова срывается, и побежал в приемную.

      На этот раз продержали дольше. И вышел он из кабинета главного далеко не в радужном настроении.

      – Вы у нас заведующий или кто? – кричал главный и едва не стучал кулаком по столу. – Что с Крестьяниновым? Почему до сих пор в реанимации? Хотите сами там оказаться? Из администрации каждый час звонят, я им что должен говорить? Что у нас врачи ничего не знают, не умеют?

      У него требовали сделать все возможное и даже больше, и он обещал.

      В общем, кровь из носу, но чтобы сегодня же всё отделение расшиблось в лепешку и подняло Крестьянинова на ноги. Иначе всех уволят.

      – Хотите, чтобы мы в минздраве «прозвучали»?

      Поднять на ноги можно, уныло подумал Артем. Жаль, простоит недолго.

      В реанимации ничего не изменилось. Крестьянинов до сих пор находился в коме. И неизвестно, когда из нее выйдет.

      – Динамики нет.

      Ветров смотрел сквозь Артема, не пускал дальше порога, загородив проход своей мощной фигурой, отвечал кратко и сквозь зубы, и тот не мог понять, почему. То ли из-за смещения жены, то ли из-за безнадежного Крестьянинова.

      То, что он, скорее всего, безнадежен, было ясно обоим. Оставалось надеяться на чудо и на здоровый и довольно молодой еще организм Крестьянинова, анамнез которого не был отягощен ни диабетом, ни сердечно-сосудистыми заболеваниями, ни тромбофлебитом. И вообще, насколько Артем знал, заместитель мэра периодически посещал спортзал, проводил чистку организма традиционными и не очень методами и питался умеренно и правильно. Жить бы да жить лет до ста без забот.

      Артем понял, что ничего от реаниматолога не добьется, и прервал тягостное молчание. Поблагодарил, пообещал заглядывать почаще (на что муж Майи Михайловны едва заметно скривился). Пошел на обход.

      Он где-то даже понимал Льва Лаврентьевича. Главный метал молнии в адрес Артема, но, если Крестьянинов из комы не выйдет, всю тяжесть летального исхода примет на себя реанимация. Так что именно над Ветровым навис дамоклов меч.

      Про свой дамоклов меч Артем вспомнил лишь после обеда.

      Позвонил