Освобождение. Патрик Несс

останавливаюсь! – прокричал он в ответ и, не сбавляя шагу, свернул на старую деревенскую дорогу (без обочин, разумеется, и как это ему до сих пор ни разу не пришлось поваляться в канаве?).

      На эту самую дорогу выходил западный забор фермы Анджелы. Самого дома отсюда было не видно, зато неподалеку часто паслась ее лошадка в компании лучшего друга – козла.

      – Эй, бро, – сказал бро.

      Он медленно катил по дороге рядом с Адамом и ждал, когда тот снимет наушники.

      – Я тебе сигналил, когда ты поворачивал к озеру – не слышал, что ли?

      – Не-а.

      – Прыгай в машину. Надо поговорить.

      – Не. И кстати, ты вроде отцу помогал.

      – А… ну да. – Брат произнес это с отчетливой заминкой – Адам аж покосился на него от удивления. Но бежать не перестал.

      Его золотой брат. Волосы светлые, почти белые, выцветшая на солнце борода тоже кажется белокурой (хотя обычно – рыжеватая), внушительные плечи, очаровательная улыбка, которая могла бы сделать Марти самым популярным молодежным пастором в мире, не будь он самым занудным учителем местной воскресной школы за всю историю ее существования. Если верить слухам, он стал еще и самым занудным будущим проповедником в своей семинарии. Да, да, именно поэтому отец считал старшего сына бездарью.

      Многим кажется, что парень с такой внешностью должен по определению уметь работать с публикой – его даже не надо этому учить. Из всех проклятий, что могут выпасть на долю человека, физическая привлекательность – самое приятное и завидное. Но все же это проклятье, как ни крути.

      – Мои идеи насчет завтрашней службы он забраковал, – сказал Марти. – Назвал их «баландой для школьников».

      – Папа же из Орегона. С чего это он выражается, как зэк из Аппалачии?

      – В семинарии это называют «быть ближе к народу».

      – Я на финишной прямой, Марти. Мне бы не отвлекаться…

      – Залезай. Подвезу.

      – Еще раз: нет. – Адам даже не подумал останавливаться. Марти медленно катил рядом, следя за движением на дороге – совершенно, впрочем, пустой (потому-то Адам и выбрал ее для пробежки).

      Марти предстоял последний, выпускной год в семинарии, где его учили проповедовать и совершать богослужения – с тем расчетом, что он будет служить в «Доме на камне», а когда-нибудь, возможно, станет главным пастором церкви во втором поколении. Марти до сих пор отчаянно об этом мечтал, хотя окружающие постепенно убеждались в его полной профнепригодности.

      – Слушай, бро…

      Адам наконец остановился.

      – Я тут вообще-то занят! Ты ослеп? Или в семинарии из нормальных людей делают важных индюков, которым плевать на остальных?

      – Ого. У тебя все нормально?

      – Чего тебе надо?! – Адам краем глаза заметил лошадь Анджелы и ее приятеля, козла. Они жевали травку неподалеку от забора и заинтересованно наблюдали за перепалкой двух братьев.

      Марти немного помолчал, не вырубая двигатель.

      – Мне было бы гораздо проще, если бы ты сел…

      – Марти!..

      – Я