Освобождение. Патрик Несс

слишком часто распускал руки.

      – Терн! – заорал он, когда Адам проходил мимо унизительно тесной кладовки, служившей Уэйду кабинетом. Из двери высунулась рука и шлепнула Адама по левой ягодице.

      Адам закрыл глаза.

      – Мы ведь это обсуждали, Уэйд. Я буду жаловаться!

      Уэйд – его усы и стрижка вышли из моды лет тридцать назад – скорчил морду грустного щеночка и плаксиво заскулил:

      – Я Адам Терн, и у меня болит киска!

      – Господи, Уэйд…

      – Ты опоздал.

      – Неправда.

      – Почти. Я запросто могу на тебя настучать.

      – Я не опоздаю, если ты дашь мне вовремя отметиться.

      Уэйд ухмыльнулся:

      – Хочешь, чтобы я тебе дал?

      Адам повернулся к планшету на стене с приложением для табельного учета – и слишком поздно сообразил, что стоит спиной к Уэйду. Тот шлепнул его по правой ягодице и сказал:

      – За работу! Карен и Рене уже в хозтоварах.

      Адам со вздохом отметил в приложении время прихода на работу. Пока он добирался до отдела хозтоваров в дальней части огромного склада, телефон у него в кармане несколько раз провибрировал.

      «Чувствую некий напряг насчет ситуации у тебя дома, – писала Анджела. – Или меня глючит?»

      «Нет, – ответил он. – Все как обычно».

      «То есть плохо, как показывает практика. Ну ничего, вечером мы тебя развеселим».

      «А ты как? И о чем ты, кстати, хотела поговорить?»

      «Успокойся, параноик! Все нормально. Уэйд тебя уже облапал? Между прочим, это карается».

      Адам знал Анджелу с третьего класса, но подружились они только в пятом, когда поехали на ночную экскурсию в обсерваторию. Октябрь в штате Вашингтон всегда пасмурный, однако на такой случай коварные владельцы обсерватории запаслись планетарием. Тридцать десятилеток (под бдительным присмотром пары родителей, включая Марик Дарлингтон – мать Анджелы) разложили на полу спальные мешки и глазели, как на потолке разворачивается Вселенная. Шоу длилось всего пятнадцать минут, а потом его просто включили еще раз. И еще. После четвертого повтора начался бунт, и сотрудник обсерватории врубил «лазерное шоу», которое последний раз крутили в начале 80-х, если не раньше. Тридцать сонных подростков начали засыпать под наполненную светом колыбельную «Темная сторона Луны».

      Утром Адаму пришла смс: папа сообщал, что заберет его на час позже, потому что миссис Наварре попросила «полечить молитвой» ее ревматоидный артрит.

      – Да неужели? – спросила мама Анджелы. И все-таки предложила подбросить Адама до дома.

      Адам и Анджела тихо сидели на заднем сиденье, а миссис Дарлингтон – лет на десять старше его матери – без умолку болтала, то и дело поглядывая на них в зеркало заднего вида.

      – Ну как, вам понравилось? – спросила она. – Да, настоящий космос вам так и не показали, но шоу было неплохое, когда его крутили в первый раз. А лазерное представление – боже мой, я прямо молодость