Лилии полевые. Покрывало святой Вероники. Елена Кибирева

ласково погладил собаку и велел то же самое сделать Альбину. Собака успокоилась. Тораний постучал в калитку. Их, очевидно, ждали, потому что сейчас же послышался крик:

      – Кто стучит?

      – Отвори, Секст. Это мы.

      Дверь моментально отворилась.

      – Да благословит Господь ваш приход и твой, благородный Альбин! Мы несказанно рады тебе. Милости прошу к нам.

      В это самое время из дома выбежал со светильником в руке Люций:

      – Альбин! Ты ли это? Тебя ли я вижу?

      – И я рад тебя видеть. Да хранят тебя… – он запнулся и замолчал.

      Он хотел добавить «боги», но сообразил, что такое приветствие неприлично в христианском доме. Люций как христианин не верил в языческих богов, но сам окончил за своего товарища его пожелание:

      – Ты хотел сказать мне: «Да хранят тебя боги». О, как бы я желал, чтобы ты, рано или поздно, но сказал: «Да хранит тебя Господь!». И вот теперь от всего моего сердца скажу тебе: «Да хранит тебя Господь Христос!».

      Друзья обнялись. Альбин в порыве радости забыл, что Люций христианин и что на христиан возводятся такие страшные клеветы.

      – Но не устал ли ты? – спросил Секст.

      – Ничего, отдохну. Я люблю ходить.

      – Милости прошу в наш дом, – засуетился Секст, – ты, благородный Альбин, самый желанный для нас гость.

      – Рад это слышать.

      Альбина повели в дом, где его встретила Гиспанилла с дочерью. Старая женщина низко поклонилась Альбину и проговорила:

      – Да хранят тебя боги, благородный патриций.

      Альбин удивился такому приветствию:

      – Как, разве ты…

      – Ах, моя сестра еще не христианка, – тяжело вздохнул Секст, – но мы молим Бога и надеемся, что она будет христианкой.

      – Но о христианах говорят так много ужасного, – не удержался и проговорил Альбин, усаживаясь на стул.

      – И говорят совершенно напрасно, Альбин! – вскричал Люций.

      – Сознаюсь, я как-то и раньше мало верил тому, что рассказывали о вас.

      – Скажи мне, Альбин, ты больше не ходишь к Назидиену?

      – Я с того же злополучного дня перестал ходить к нему.

      – О, как нам благодарить тебя, Альбин, что ты заступился за Люция, – со слезами на глазах произнес Секст, – если бы не ты, то моего сына тогда же схватили бы. Да пошлет тебе Господь всякого счастья и благополучия в здешней жизни и будущей! Мы всегда молимся и будем молиться за тебя!

      – Да, дорогой Альбин, если бы не твоя защита, то я попался бы в руки римских солдат. Благодарю тебя.

      – Не благодари, ведь мы с тобою друзья, а разве друзья не должны выручать друг друга?

      – Да, ты сказал правду.

      – Но, сын мой, знаешь ли ты, что у нас, христиан, одна из высших заповедей есть искренняя, бескорыстная любовь друг к другу? – спросил Секст.

      – Этого я не знал.

      – А между тем наш Спаситель Христос дал нам заповедь: любите друг друга так, чтобы безбоязненно можно было умереть один за другого. Знает ли Рим такую заповедь? О, нет! У вас царит право. Сострадания и жалости