Лилии полевые. Покрывало святой Вероники. Елена Кибирева

сестру.

      – Люций оказался христианином! – выпалил он.

      Девочка даже всплеснула руками и сделала округлые глаза от удивления:

      – Может ли это быть?

      – Увы, это правда.

      – Но как же ты узнал, откуда?

      – А вот слушай, – и он рассказал ей все происшедшее в школе.

      – И ты защитил его от избиения?

      – Да, он мой друг, и я защитил его.

      – Это хорошо. Пусть он и христианин, но ты поступил, как и следовало поступить римскому гражданину. Но мне жаль его. Он был такой хороший. Ведь его теперь убьют?

      В глазах девочки блеснула тревога.

      – Если схватят, то, несомненно, казнят, но я думаю, что он и его родные успеют скрыться. Я велел Торанию известить их.

      – Ах, бедный Люций! И зачем он сделался христианином? А ведь говорят, что христиане кланяются ослиной голове и убивают маленьких детей. О, как ужасно!

      Альбин задумчиво смотрел на клумбу с цветами.

      – Да, ужасно, если это правда. Соглашаюсь с тобой. Но правда ли? Не лгут ли на них? Мог ли Люций убивать маленьких детей? Он такой хороший, добрый – и вдруг стал бы убивать? Что-то плохо верится. Но вот идет Маспеция. О христианах поговорим потом.

      Подошедшая старая няня Маспеция, покачав головой, обратилась к ним:

      – А об обеде и забыли? Ох, дети, дети! Идите скорее! Благородная госпожа гневается.

      – Сейчас идем, няня!

      Альбин с Домициллой направились в маленький триклиниум, предназначенный только для самих хозяев. Альбин бросился на ложе и с удовольствием потянулся.

      – Ах, Домицилла, этот Назидиен сегодня положительно с ума сошел от злости. Половина класса ревела.

      – Это все из-за Люция?

      – Да. Отец хочет послать меня к другому учителю.

      – Значит, ты больше к Назидиену не пойдешь? А мне все-таки жаль Люция: неужели его поймают и убьют?

      Дети всякий раз умолкали, когда рабыня подавала новое кушанье. Закончив с обедом, они снова ушли в сад и забрались в глухую, уединенную беседку. Здесь они снова жалели Люция и оба заинтересованно размышляли о христианах и их учении.

      – Вот наш император теперь гонит христиан, – говорил Альбин, – а быть может, они и хорошие люди, и вовсе не кланяются ослиной голове.

      – Очень бы мне хотелось, Альбин, узнать, что это за народ – христиане.

      – Тораний их немного знает.

      – Как, где он их узнал? – заинтересовалась девочка.

      Альбин рассказал, чтj слышал от раба.

      – Это удивительно, – задумчиво ответила Домицилла, – а ведь о христианах говорят такие ужасы. Где же правда?

      Альбин только развел руками:

      – Остается только одно: узнать поподробнее у самого Люция. Но где теперь его увидишь? Вся надежда на Торания. Он все устроит.

      4

      Тораний, согласно желанию Альбина, быстро направился к дому Люция, который находился от них квартала через три. Отец Люция, Секст, был искусный башмачник. Ему помогали старший сын, Марк, и младший, Люций. Жена у него умерла несколько лет назад.

      Тораний не застал дома ни Секста, ни его сыновей.

      – Где