Ургол. Eвгения Монастырская

она не оглядывалась.

      Глава 2

      Дорога, окруженная с двух сторон лесом, была почти пустынна. Зарядил мелкий противный дождь. Изредка попадались нагруженные домашним скарбом телеги, с клетками набитыми притихшими, жавшимися друг к другу курами. За некоторым повозками нехотя волочились привязанные коровы и козы. А собаки бежали, низко пригнув голову, вздыбив шерсть и скаля клыки.

      Люди приветствовали Мариголь едва заметным кивком. Они ехали молча, опустив глаза в мокрую, размытую землю. Угрюмые, потемневшие лица. Казалось последние следы надежды, были стерты, смыты с их лиц непрекращающимся мелким дождем. Мариголь заметила – скотина и птица были также безмолвны, как люди. Будто всем им выдрали языки. Животные лишь дрожали, испуганно озирались, косились на лес и непрестанно поводили ноздрями, нюхая воздух. У некоторых кур вместо глаз зияли запекшиеся раны – выклеваны. Куры зачем-то медленно широко открывали и закрывали клювы, показывая дрожащие крохотные узкие язычки, будто в безмолвном долгом крике. В одной корзине она заметила горку черных яиц.

      Она ощутила, как по спине пополз холодок, с силой пришпорила Ласточку, хотелось скорее миновать вереницу груженых телег.

      Проведя в седле целый день, Мариголь выбилась из сил. Она искала место для привала, высматривая уютные лужайки. Дорога до Ромерунга была ей хорошо знакома, но теперь она едва узнавала ее. Лес, в котором она любила бродить, слушая пение птиц, потемнел и затих. И источал, уже не просто запах плесени и сырости, а невыносимое зловоние выгребной ямы. Лужайки, на которых Мариголь привыкла отдыхать и устраивать пикники, теперь больше походили на болота, трава пожухла и полегла, а на поверхности пенились лужицы зеленоватой жижи.

      «Зараза, болезнь» – вспомнила Мариголь слова Валды. Действительно, будто менялась сама структура мира, рушились его основы. Мир мутировал, болел.

      Мариголь пустила Ласточку шагом, думая, где же заночевать. Сумерки сгущались. И где будут ночевать все эти люди, встреченные в пути? Теперь она уже жалела, что отбилась от них. Проехала несколько деревушек, но все они были темные и пустые. До города предстояла еще ночь и день пути.

      Она слегка ослабила подпруги.

      – Потерпи, милая, – и огладила лошадь, – придется нам оставаться на дороге.

      Ласточка медленно брела, изредка вздрагивая, фыркая и косясь в сторону темнеющего леса. Луна проглядывала сквозь рваные облака, слегка освещая дорогу. Мариголь покачивалась в седле между сном и явью, намотав на запястья поводья. Ей привиделся Валентин, широко улыбающийся, со спадающей на глаза светлой челкой. Она так любила ворошить его соломенную шевелюру. Скоро… совсем скоро они будут вместе… и кончиться этот кошмар.

      Мощный толчок сотряс ее тело. Ласточка взбрыкнула, и девушка мгновенно проснувшись, едва удержалась в седле, обхватив шею кобылы. Солнце только начало подниматься над горизонтом. Она продремала в седле всю ночь.

      Впереди Мариголь различила несколько пустых повозок.