Ургол. Eвгения Монастырская

Залькирию… видишь, сейчас она стала маленькой, теряется в созвездии Великого Омла. Не упускай ее из виду. Разбуди меня перед рассветом, когда звезды Омла начнут исчезать за горизонтом.

      Минут пять он наблюдал, как Мариголь старательно держит руль, устремив взгляд на звезду.

      Потом подтягиваясь на руках моряк, кряхтя и чертыхаясь, пополз к каюте. Спустя пару минут послышался густой храп.

      Изучив расположение звезд, через какое-то время Мариголь уже не боялась отвести взгляд от Залькерии, безошибочно узнавая ее вновь.

      Судно мерно покачивалось во тьме, теплый ветер играл ее рыжими волосами. И лишь огромное звездное небо, пугающее и прекрасное одновременно, казалось, заглядывает в самую глубь ее существа и тихо звенит в сердце, наполняя грустью, нежностью, надеждой.

      Она прислонилась спиной к жесткому борту, крепко зажав в руках руль. Иногда начинала тихонько беззвучно плакать; перед глазами возникало улыбающееся лицо Валентина, его светлые волосы непослушными прядями падали на высокий чистый лоб, лицо дрожало, сменяясь отвратительной зеленой маской. Вспыхивали недоуменно-вопрошающие глаза Ласточки, сияющие как две звезды, две огромных Залькерии, и растворялись во тьме. Появилось лицо Валды – «Тебе предстоит жить в новом мире. Привыкай к этому» – шептала старуха беззубым ртом. И вдруг больно вцепилась жесткими пальцами в плечи Мариголь и принялась немилосердно трясти.

      – Очнись же! Очнись! – открыв глаза, Мариголь увидела перекошенное лицо Совгора.

      На предрассветном небе догорали последние звезды. Она с ужасом обнаружила – созвездие Великого Омла исчезло.

      – Ты проспала! – слова старика прозвучали как приговор.

      Он не сводил с нее острых злых глаз. И, казалось, готов был ударить.

      Мариголь потерла плечи, хватка у Совгора была крепкая. И тут же поняла, что лодка ведет себя по-другому. Старая посудина не плавно скользила по волнам, а стремительно летела, как пущенная из лука стрела! Качка усилилась, в ушах свистел ветер.

      – Мы попали в течение – прохрипел Совгор.

      – Как… как-кое течение? – Мариголь начала заикаться.

      – Когда ты выпустила руль, судно бесцельно болталось, и, подавшись к северу, попало в это проклятое течение! Моряки называют его «путь в бездну»!

      – Путь в бездну… – эхом повторила Мариголь, вздрогнула, мурашки поползли по спине, – и что это?.. и как теперь?..

      – Убери парус. Поднимается сильный ветер.

      На ватных непослушных ногах, опираясь рукой о борт, Мариголь пошла к мачте. Кое- как свернула, бешено рвущееся из рук полотнище.

      Совгор молчал, глаза его сузились, тяжелым взглядом исподлобья он изучал горизонт. Волны становились выше. По небу, неслись рваные сизые тучи.

      Мариголь вернулась к старику. Ее трясло.

      – Объясни же, наконец! – голос сорвался на визг, – не молчи!

      Не оборачиваясь, старик начал изменившимся голосом:

      – Это течение несет корабли к гибели. Сам никогда