Дочь Клеопатры. Мишель Моран

прилила к моим щекам при мысли о том, что всего лишь через пять лет супружеской жизни Октавия была оставлена ради Клеопатры, давшей нам с Александром жизнь. Интересно все-таки знать, кто же отец Марцелла.

      – Значит, у твоей матери трое детей, – продолжала я.

      – Пятеро. Было еще две дочери от первого мужа, но их пришлось отослать перед свадьбой.

      – Зачем? – удивилась я.

      – Так положено женщине, которая заключает новый брак.

      У меня округлились глаза.

      – Отказываться от родных детей?

      – Если это девочки. Вот почему мама не хочет больше замуж.

      Я представила, как отец принимает в свой дом Октавию, но не пускает на порог двух маленьких девочек, приникнувших к ней в испуге. Папа всегда был нежен со мной, хотя мы редко бывали вместе… Внезапно меня обуял непреодолимый страх перед Римом с его грязными улицами, кровожадными казнями, а больше всего – перед женщиной, которую отец оставил ради нашей мамы. Каково-то будет жить с ней под одной крышей?

      Тем временем мы проезжали форум, где тысячами продавали рабов. Большинство из них были светловолосы и голубоглазы.

      – Германцы и галлы, – пояснил Марцелл и, заметив мой взгляд, покачал головой: – Премерзкое зрелище.

      Процессия под грохот колес катилась дальше; я видела, как сгорают от стыда девушки, которых будущие хозяева похотливо щупают за обнаженные груди, а брат закрыл рот ладонью при виде взрослых мужчин с отрезанными яичками.

      – Евнухи, – сердито бросил наш спутник. – Некоторым они больше по вкусу, поэтому ценятся выше. Лучше пока не смотрите.

      Да там и не на что было смотреть, кроме тощих бродячих собак, суетливых торгашей и непристойных мозаик, изображающих мужчин и женщин в различных позах.

      – Не самая приятная часть города. – Молодой человек задернул занавеску и откинулся на сиденье. – Ничего, скоро появится храм Юпитера; оттуда рукой подать до верхушки Палатина, и мы наконец будем дома.

      «Ты будешь дома, – подумалось мне. – Мы – только пленники, ожидающие триумфа Цезаря».

      Брат потянулся и взял меня за руку. Тут снаружи послышались громкие голоса, и Марцеллу снова пришлось отдернуть занавеску: дорога кишела просителями, которых разгоняли солдаты.

      – Почти на месте, – с гордостью объявил он.

      Александр ткнул пальцем в непонятное сооружение, выглядывающее из дубовой рощи.

      – Что это?

      – Святилище Кибелы.

      – Святилище? – недоверчиво усмехнулась я при виде обыкновенного алтаря с водруженным на него увесистым булыжником.

      – Богиня явилась на землю в виде камня, предсказывая победу Рима над Ганнибалом.

      Интересно, какую глупую небылицу сочинят подданные Октавиана в честь поражения Египта?

      Между тем любезный спутник обратил наше внимание на грубую хижину со стенами из глины: в Александрии такую постройку снесло бы первым же ветром.

      – Здесь жили Ромул и Рем. Вы ведь слышали их историю?

      Мы с Александром отрицательно покачали головами.

      – Неужели