Вельяминовы. Начало пути. Часть первая. Том третий. Нелли Шульман

застыло, словно вырубленное из камня.

      – А где мама? – громко спросил Ник. «Почему она с нами не ела?».

      – Она себя плохо чувствует, милый, – ласково ответила Марфа. «Пусть она побудет в покое, и все пройдет. Только не мешайте ей сейчас».

      Налив себе полный бокал вина, Степан выпил его, одним глотком. Дети, убрав со стола, ушли. Они с Мартой остались одни.

      – Что Петька? – хмуро спросил Ворон: «Когда вернется?». Невестка невозмутимо рассматривала трепещущие огоньки свечей.

      – Пишет он, что дело затянулось. Как первая католическая лига в прошлом году распалась, герцог де Гиз зачал новую делать. Судя по всему, Пете еще долго мотаться между двором де Гиза и ставкой Хуана Австрийского, – Марфа отпила вина, – который еще не оставляет надежд освободить Марию Стюарт. Я тоже, – она положила руку на живот, – сейчас рожу, и летом вернусь в Нижние Земли, к королеве Шарлотте. Говорят, она без меня скучает, – женщина мимолетно улыбнулась:

      – Да и детям будет полезно опять при дворе пожить. Здесь хоша и хорошо, но все же деревня. Однако, Степа, – женщина осторожно взглянула на брата, – я летом уеду, а на кого мальчики останутся?

      – Ты все знаешь? – спокойно поинтересовался Степан. «И знала ранее?»

      Марфа отодвинула бокал. «Маша мне только вчера сказала, когда я ее в кабинете застала. Травы она у меня искала, чтобы дитя скинуть».

      – Поздновато она об этом задумалась, – нехорошо рассмеялся Степан. Марфа невозмутимо молчала.

      – Я ее оставлю с мальчиками еще на два года, а как минует им восемь лет, дак я их заберу.

      – А Маша? – еще более осторожно спросила Марфа.

      – Пущай идет, куда хочет, ее судьба меня менее всего волнует, – Степан помолчал:

      – Я найду куда пристроить ее ублюдка ее, но не здесь, а в Лондоне. Но только чтобы она не знала где.

      Марфа сжала маленькую руку в кулак:

      – Степан, ты что, умом тронулся! Ты как смеешь у матери дитя забирать!

      – Я его воспитывать не собираюсь, – отрезал Степан, – но Майклу с Ником пока нужна хоть такая мать, – он горько рассмеялся.

      Марфа, несмотря на свой живот, неожиданно быстро поднялась.

      – Ты сам Петра уговаривал меня принять со всем приплодом, сказала она, – дак что же ты Машу на вечное несчастье обрекаешь!

      – Она сама себя на него обрекла, зачав блудить, – Степан тоже поднялся.

      Сестра была много ниже его, но Ворону показалось, что она, словно львица, сейчас бросится на него. Зеленые глаза яростно сверкали.

      – Ты Машу шестнадцатилетним ребенком взял, – угрожающе сказала Марфа:

      – Ты подумал, что бедная девочка ничего, кроме деревни, не видела? Молчи! – увидев, что Ворон открыл рот, она подняла руку.

      – Со мной ты ее не равняй. Хоша я с детства на золоте ела и на серебре спала, но меня родители ровно клинок булатный закалили, посему я и не сломалась. Маша тебе в руки попала испуганной, одинокой, а ты, взрослый мужик, надел ей кольцо на палец и оставил. Ты когда после свадьбы в море ушел? –