Убийца без лица. Хеннинг Манкелль

подумал он. Может, вообразили, что это вернулись убийцы?

      Фары он оставил включенными, чтобы было видно, как он идет к дому.

      Он больше почувствовал, чем увидел, вспышку огня, ударившего из зарослей рядом с домом. Оглушительный грохот бросил его на землю. Камешек царапнул щеку, так что на какую-то секунду Валландер подумал, что ранен.

      – Полиция! – закричал он. – Не стреляйте! Не стреляйте, черт бы вас подрал!

      В лицо ударил луч карманного фонаря. Рука с фонарем дрожала, и пучок света прыгал из стороны в сторону. Старик Нюстрём стоял над ним со старым дробовиком.

      – Это вы, что ли? – спросил он.

      Валландер поднялся отряхиваясь.

      – Куда вы целились? – спросил он.

      – Я стрелял в воздух, – ответил Нюстрём.

      – А лицензия на оружие у вас есть? Иначе могут быть неприятности.

      – Сегодня моя очередь сторожить, – пролепетал старик дрожащим от пережитого страха голосом.

      – Я погашу фары, – сказал Валландер спокойно, как мог. – А потом мы с вами поговорим.

      На кухонном столе стояли две коробки с патронами, на скамье лежали ломик и большая кувалда. Черный кот сидел на подоконнике и глядел на него с явной угрозой. Жена стояла у плиты и варила, помешивая, кофе.

      – Откуда мне знать, что это полиция, – виновато пробормотал Нюстрём. – В такую-то рань.

      Курт Валландер отодвинул кувалду и сел на скамью.

      – Она умерла вчера вечером, – сказал он. – Я подумал, что лучше мне самому вам рассказать.

      Всякий раз, когда приходилось сообщать о чьей-то смерти, Валландер испытывал чувство нереальности происходящего. Рассказать незнакомым людям о том, что их ребенок или родственник внезапно скончался, рассказать так, чтобы это прозвучало более или менее достойно? Смерти, о которых сообщала полиция, были, как правило, неожиданными, чаще всего насильственными, а их обстоятельства – весьма жестокими. Кто-то ехал в автомобиле за покупками – погиб. Ребенок катался на велосипеде – попал под машину. Кого-то избили или ограбили, кто-то покончил жизнь самоубийством. Когда полицейский стоит в дверях, люди просто отказываются верить тому, что слышат.

      Двое стариков на кухне молчали. Пожилая женщина продолжала помешивать ложкой в кофейнике. Старик поглаживал ствол дробовика, и Валландер незаметно чуть отодвинулся, чтобы не попасть под случайный выстрел.

      – Значит, померла Мария, – проговорил старик медленно.

      – Врачи сделали все, что могли.

      – Может, это и к лучшему, – сказала его жена с неожиданным жаром. – Для чего бы ей жить, раз его убили?

      Нюстрём положил ружье на стол и встал. Валландер обратил внимание на то, что старик по-прежнему щадит колено.

      – Пойду задам лошади корма, – сказал Нюстрём и натянул старую кепку.

      – Вы не против, если я пойду с вами? – спросил Курт Валландер.

      – Почему я должен быть против? – пожал плечами старик и открыл дверь.

      Когда они вошли в конюшню, кобыла заржала. Пахнуло теплым навозом. Нюстрём