Дом, которого нет. Мара Винтер

Нехорошо, –

      нахмурилась от глаз её накрашенных, –

      так выглядеть. Мужчина каждый взглядом ест:

      его ввергаешь ты во искушение,

      то обещая, что не сможешь выполнить! –

      и осенила грудь крестны́м знамением.

      – Тени как тени. Тушь как тушь. Защиту глаз

      косметика даёт психологически, –

      отбрила Лора переход на личности.

      От прихожанки возрастной уйдя,

      периодически в руинах спотыкаясь,

      пришла туда, где, восседая в ряд,

      делили люди карту. Очертаний

      там дома не было. Был только его план.

      И представители отделов, точно стран,

      держали спор: кому какие комнаты,

      как следует соседям друг про друга

      не думать, больше чувствовать. И, скромно встав

      в углу, смотрела Лора. Стол был круглым,

      лица – овальными. Она, пожав плечами,

      размыслила: «Болтать не запрещают».

      И возгласила так: – Достопочтенные!

      Вы делите не мир. Листок бумажный.

      От бомб изведали мы хрупкость стен своих.

      Заводы пашут так, вздохнуть что страшно.

      Я знаю, что откат цивилизации

      назад – ума не вставит популяции.

      Империю пыталась возродить

      пара-нормальных: итальянец с немцем.

      Но, раз бог мёртв, чем управленец жив?

      Кто главаря помазаньем приветствует?

      С наличьем вверх и вниз ограничения,

      не станет столб держать дом. Моё мнение

      не нужно, – в курсе, в курсе, – никому!

      И драть лицо, и посыпаться пеплом –

      бессмысленно. Но вижу: каждый муж,

      пытавшийся помочь, вредил лишь всем нам.

      Корабль держит курс впрямик на риф.

      Слаба, как мышь, надежда на отлив.

      Друзья мои, подруги! – закатив глаза,

      воскликнула, признав свой звёздный час. –

      Однажды мудрый человек, давно, сказал,

      что, ждёт объединение всех нас.

      И, вместо рая на земле искомого,

      без рая в сердце, превратит в Содом весь мир.

      Я недоверчива, но не совсем слепа.

      Тому, где мы, есть имя: безразличие.

      Без связи через небо, тешим пах,

      цепляясь за иллюзии приличия.

      До тошноты доводит пресыщение…

      Наш Апокалипсис – во сне круговращение.

      А страшен не сам сон, вы понимаете?

      Не (в "окнах") сон во сне (с названьем "жизнь").

      Ужасно то, что, видя это, я идти

      вперёд уж не хочу – а надо! Вниз,

      тогда как кажется, что вверх… Уже не кажется.

      Всё путаем, как дед. Один Альцгеймер жив. –

      Потупившись, замолкла. А они

      всё это время, друг на друга глядя,

      не видели её. С ножом в груди,

      лишь призрак Лора – в измеренье дядей

      и тётей, заседающих в кругу.

      Вой без свидетелей, без публики – сугуб.

      – Ну ладно, – удручённая, сказала

      себе, – меня не слышат даже здесь.

      Быть может, я и вправду мёртвой стала

      и, не заметив, продолжаю интерес

      к