Дом, которого нет. Мара Винтер

всё могу.

      Вот только б доступ не терять к ключам в мозгу!

      В своих покоях, наполняясь мыслями

      а) про Царёв крах, б) как взять корону,

      с ней, как с сестрой, поговорить решил Ян.

      Так нужен нам порой, кто духом сроден!

      Не думал вовсе он про извращения.

      Скорее, ждал подсказки: вещей девы снов.

      Он головою вверх, она – ногами.

      Картинки представляем параллельно.

      У Лоры – в джинсах телефон, в кармане.

      У Яна он в руках. Постель застелена,

      открыта записная книжка с номером.

      Висит, согнув колени, та, к кому звонок.

      – Привет. Ты помнишь, кто? – Конечно. Добрый вечер.

      – Есть планы на сегодня? – Как сказать…

      – Ну, если нет, давай назначим встречу.

      Мы можем посидеть да поболтать.

      – Давай. Но где? – Я за тобой заеду.

      Диктуй свой адрес. Буду у подъезда. –

      …и было утро. Мачтой вверх, вниз дном,

      близняшке второпях письмо черкнула.

      Не беспокоиться просила ни о чём:

      – Посмотрим, единица или нуль я.

      Ни головы, ни сердца ни тревожь.

      С собой взяла на всякий случай нож. –

      Смотрела в зеркало, себя не видя, Лора.

      Инесса ей казалась в очертаниях.

      – Сошлись с тобой… как бык с тореадором, –

      вслух объявила, стрелки начертив вдоль век.

      Из черт её явилась Клеопатра.

      Парик дополнил. In nomine Domini Patris

      и далее по формуле. На улицу

      в потёмках выступила. Ветер веял с моря.

      Под ним она, стараясь не сутулиться,

      шла до указанного адреса, не доле.

      Соседний дом означен был ей – точкой.

      Так страховалась, без причин, отцова дочка.

      Затормозил "Рэндж Ровер" чёрный. – Как дела? –

      за спущенным стеклом лицо – улыбчиво.

      – Прекрасно. Для тебя их берегла, –

      правдиво, но сарказмом слабость выставить –

      святое. – Что б хотела ты сейчас?

      – Мы можем выпить. Угощаешь ты как раз. –

      В машину села. Нет ни страха… ничего,

      кроме уверенности: всё на свете правильно.

      На профиль в бликах фар смотря его,

      боковым зреньем, сознавала равенство

      момента здешнего и райских кущ во сне.

      Моменты жизни подарили ей… и мне.

      – Зачем тебе весь этот маскарад?

      Скрываешься в чужачке от кого-то?

      – В нём я – не я. Грим носят все подряд.

      Под маской – уязвимый слишком… кто-то.

      Самим же нам порою незнакомый.

      – Тебе неплохо в чёрном. Хорошо, да.

      Под траур мой сегодняшний как раз.

      Отец ушёл, как век златой, под землю.

      – Я соболезную. – Не стоит. Знаешь, в нас

      похоже многое. Поэтому и здесь мы.

      Умеешь ты молчать? – Молчать не трудно.

      Сложнее выражать всё словом скудным.

      – Коварны женщины, когда они молчат.

      А прочие сболтнут подруге. – В этом

      спокоен можешь быть. Я в этот час –

      не женщина. Копилкой