Под Золотыми воротами. Татьяна Луковская

голоском:

      – Мне воеводу вашего надобно, беседу держать!

      – А гривну тебе золотую на шею не надобно? – пробасил Могута, от чего по лагерю прокатился задорный хохот.

      – И от гривны не откажусь, – с достоинством выпрямил спину парнишка, – но сперва воеводу.

      – Кто таков? – рявкнул на него Якун.

      – А ты воевода? – с сомнением посмотрел на него переговорщик.

      – Ну, допустим, – скрестил руки на груди сотник.

      – Врешь, воевода ваш вон тот, – безошибочно указал на стоящего поодаль Любима паренек.

      Воины опять дружно загоготали, Якушка раздраженно сжал кулаки:

      – Сказывай чего надо, заморыш, покуда в Дону не утопили, – прикрикнул он, угрожающе наступая на онузского отрока.

      – Оставь, – резко крикнул Любим. – Эй, переговорщик, сюда иди!

      Паренек, удостоив Яуна презрительным взглядом, подошел к владимирскому воеводе.

      – Как звать? – с привычной напускной ленцой обратился к нему Любим.

      – Вершей кличут.

      – И чего тебе надобно, Верша? – прищурился Военежич.

      – Тимофей Нилыч, посадник градской, велел спросить – кто вы такие, и чего вам у нас надобно?

      – У посадника твоего одни отроки сопливые под рукой? – влез в разговор Якун. – Когда пришлет нарочитых мужей, тогда и поговорим.

      – Он и мне доверяет, – огрызнулся, не поворачивая на сотника головы, парнишка.

      – Тимофей стрый32 твой али уй33? – по-доброму улыбнулся Любим.

      – Отец во Христе, Леонтий я, – удивленно захлопал глазами Верша.

      – И милостями крестного отца своего украшен?

      – Ну, да, – смутился юноша. – Сирота я, хлопочет обо мне.

      – К нам сам вызвался?

      – Угу.

      – А свиту, сапоги и оружие не одел, потому как боялся, что, ежели лодку перекинет, так с ними не выплыть, на дно утянут?

      – И то верно, – горделиво вскинул подбородок юный переговорщик.

      – Так вот, Верша-Леонтий, – Любим наклонился к парнишке, – зачем мы здесь, и кто такие – твой крестный отец и сам ведает, а мы скоро выведаем броды, и как только вода сойдет, подступимся. Так что лучше твоему батюшке во Христе со мной лично потолковать. Вижу, очами бродишь – воев моих считаешь.

      Верша испуганно опустил глаза.

      – Считай, не ленись, мне скрывать нечего, – Любим повел рукой вдоль своего лагеря. – Сам-то князя беглого видел? – как бы между прочим добавил он.

      – Кого? – якобы не понял паренек.

      – Понятно. Назад плыви, я что хотел, уж сказал.

      – Тимофей Нилыч вам ничем помочь не сможет, не в его воле, – шмыгнул носом паренек и побежал к лодочке.

      Донская вода унесла странного парламентера. Зачем его присылал онузский посадник, Любим так и не понял.

      5

      На следующий день к полудню с того берега приплыла быстрокрылая

32

Стрый – дядька по отцу.

33

Уй – дядька по матери.