Под Золотыми воротами. Татьяна Луковская

медленно отворились – рязанцы на переговоры согласились.

      Любим, махнув Могуте следовать за ним, пришпорил коня к городцу.

      Внутри застава выглядела чистенькой и ухоженной. Светлые, еще пахнущие стружкой срубы изб наводили на мысль о прошлогоднем пожаре. Может в городце и проживали бабы с детишками, но вдоль прясел28 и на узких улочках Любим видел только суровых воев, тяжелыми взглядами провожавших чужаков.

      Сам липецкий воевода ждал гостей в небольшом двухъярусном тереме. Это был худощавый муж лет тридцати пяти, с намечающейся плешью и узкой реденькой бородкой. Он суетливо поклонился, приглашая гостей присесть. Было видно, что местный воевода взволнован и не ждет от появления северян ничего доброго.

      Любим неспешно с достоинством сел на лавку, Могута остался стоять, прикрывая его со спины.

      – Не побрезгуйте, гости, – тонкими длинными пальцами указал хозяин на трапезу – пузатую крынку меда и жаркое, упаренное с луком.

      – Сама застава погорела, али кто помог? – спросил Люим, небрежно поднося чарку к губам и делая вид, что отпил.

      – Приметил? Есть кому помогать, – неопределенно отозвался липецкий воевода.

      – Зовут-то тебя как?

      – Нечаем.

      – Про сечу на Колокше чего слыхивал? – в упор уставился гость на хозяина.

      – Да уж проведали, – липовецкий воевода не знал куда деть свои длинные пальцы, то сгибая их, то потирая руки.

      – И что князь ваш Глеб в порубе у нашего светлого князя сидит, тоже ведаете?

      – И то ведаем, – теперь пальцы сцепились в крепкий замок.

      – А с кем так быстро весточка прилетела? – Любим не сводил глаз с Нечая.

      Левое веко хозяина заставы легонько дрогнуло.

      – Из Рязани примчали, чтоб на стороже были, – Нечай самодовольно расправил плечи. – «Вот и не подловил ты меня, пес владимирский».

      – А зачем мы здесь, ведаешь? – пошел в наступление Любим.

      – Откуда ж мне знать? Вестимо, озорничаете, пока князь наш в беде.

      – Да уж не в тех я летах, чтобы озорничать. Ворога я князя нашего ищу, Ярополка Ростиславича. Не проезжал ли здесь знакомец мой?

      «Сейчас врать начнет».

      – Нет, тихо сидим. Никого не было, – подтвердил догадку хозяин.

      – Как тебя во Христе, Нечаюшка? – сладко пропел Любим.

      – Евстафием нарекли, – удивленно вскинул брови липецкий воевода.

      – Слушай ты, раб Божий Евстафий, я похож на того, над кем потешаться можно? Ярополк с братцем своим на град мой поганых навел, на щит взяли, стариков и детей убивали, девок бесчестили, грабили все, что под руку попадалось, полон большой увели. Смертную обиду мы на князей тех имеем, Евстафий. И кто поперек пути между мной и князем тем нечестивым встанет, переломлю, – Любим угрожающе поднялся.

      Липовецкий воевода невольно отшатнулся.

      – Но я… – попытался он что-то ответить.

      – Ярополк здесь был, это он вам весть о Колокше принес. В верви вашей его принимали

28

Прясло – отрезок крепостной стены от одной башни до другой.