Босфор. Михаил Мамаев

от дороги среди сосен примостились дома пансионатов. С просторных лоджий открывался живописный вид.

      – Вот где надо жить! – загорелась Наташа. – Вставать на рассвете и нырять из окна!

      – И чтобы под окнами били хвостами дельфины! – рассмеялся я.

      – О чем вы говорите? – поинтересовалась Жале.

      – Мечтаем, – пояснила Наташа.

      – О хорошей жизни, – поддержал я и положил руку Жале на плечо. – О хорошей жизни среди турецких друзей.

      – Ну, вот и пришла, – сказала Жале, указывая на табличку с номером 71. – Не забудьте, обед в три.

      – Смотри, – сказала Наташа, указывая на крест впереди.

      Встретить православную часовенку среди бесконечных мечетей было, как обнаружить у Стены Плача крестящегося Усаму Бен Ладана.

      Вошли в скромный светлый домик, пахнувший ладаном и вымытыми полами.

      На столе несколько икон. На блюдце зажженные свечи. Рядом горка целых свечей и коробка для денег.

      – Неужели здесь есть наши! – удивилась Наташа.

      – Может, потомки белоэмигрантов?

      Наташа положила деньги и взяла две свечи.

      – Это тебе, – протянула свечу. – Вот так, смотри…

      Зажгла свечку и приладила на блюдце.

      В России я не ходил в храм. Не верилось, что бог живет, где пасутся ненавидящие друг друга попрошайки. А еще думал – если бог такой беспомощный, значит, нуждается в нас не меньше, чем мы в нем. И ему тоже есть о чем каждого из нас попросить. Тогда зачем посещать все эти напыщенные места?

      – Помолись, – сказала Наташа. – Нам надо, чтобы он услышал.

      Не хотелось ее огорчать.

      Поставил в блюдце свечу.

      Взял Наташу за плечи.

      – Бог, прошу тебя…

      И замолчал. Не знал, о чем просить.

      Ничто не давалось просто так. У всего была своя цена. Только надо было уметь торговаться.

      Собрался с духом.

      – Не мешай, бог. Не вставай на пути с красным флажком, как старшина, когда взвод переходит шоссе. Не подсылай приторных проповедников. Я сам…

      – Ты сейчас шутишь? – Наташа напряглась.

      – Нет, молюсь. Как умею…

      Обнял ее.

      Я очень хотел, чтобы она была счастлива. Ради этого готов был молиться кому угодно…

      Наташа не знала правды. В Москве я попал в скверную историю… За подкладкой чемодана на всякий случай лежал пистолет.

8

      С площадки открывался вид на море и соседний остров. Сели на перила и, болтая ногами, наблюдали за ярким парусом виндсерфинга. Белый гребешок пены под ним улыбался. Человек изогнулся и местами касался спиной воды. На крутых волнах доска взлетала ввысь! Тогда хотелось крикнуть «Ура!» и спеть турецкий гимн.

      – Здорово! – прошептала Наташа.

      – Надо научиться ходить под парусом, – сдержанно заметил я. – Пошли купаться!

      Пляж был пуст. Кусты по-птичьи свиристели. Солнце, отраженное от беспокойной воды, слепило.

      Взявшись за руки, бросились в воду.

      – Я люблю тебя! –