Цепкие оковы силы. Розалинда Шторм

в белом платьице и косичками.

      Проверяющие еще не уехали. Отдел дышал через раз, народ позволял себе шептаться только по углам и лишь за закрытыми дверями. Форменные рубахи на девушках были застегнуты доверху, исчезли высокие каблуки и черные колготки. Мужики спешно проверяли тревожные мешки. Некоторые, судя по гримасам, туда не заглядывали лет сто. Не к добру. Хотя о чем это я, хуже сегодняшнего дня только день, когда умерла Марина.

      – Сиди здесь. – Завел дочь в свой кабинет. – Никуда не ходи. В нижнем ящике бумага, порисуй.

      Дарья скуксилась.

      – А в туалет?

      – Потерпишь. Я скоро.

      Нужно было показаться майору, да и всем остальным тоже.

      Возле кабинета Тарасова жалась худенькая девочка-стажерка, она подняла на меня широко распахнутые испуганные глаза и едва слышно проблеяла:

      – Здравствуйте, товарищ замкомроты.

      Тьфу, так бы и надавал по башке отделу кадров! Ну куда такой цветочек в полицию? Не понимаю.

      – Сдаваться? И тебя припахали? – Сделал грозное лицо.

      Она неопределенно пожала плечиками. Видно, отвечать по уставу еще не научилась. Сделал вид, что не заметил. Разборки с этим цветочком – последнее, чем бы мне хотелось сейчас заниматься. Пусть комвзвода веселится.

      – Кто внутри?

      – Старший сержант Носков и рядовой Коняев.

      – Ясно.

      Уже с улицы снимают? Непорядок. А я так и не узнал, с чего весь сыр-бор.

      Сделал еще более грозное лицо.

      – Стажер, надеюсь, ты не против, если я пойду следующим?

      Возражений не последовало. Вот и здорово. Осталось дождаться. Вломиться в кабинет в разгар «беседы», конечно, можно было бы, имею право, но пойдут расспросы, что да как, не хочу, чтобы подчиненные разносили сплетни. А мужики, хуже баб – трещотки, разнесут весть по всему отделу.

      Наконец, патрульные отчитались, я спокойно вошел. Наткнулся на три любопытных взгляда и один насмешливый. Судя по выражению морд лица, товарищи уже все знали, с подробностями.

      – Александр, вернулся. Молодец. Быстро справился. – С притворным восторгом, от которого заныли зубы, заговорил Тарасов. – Как прошло?

      Неужели, пока меня не было, на грудь приняли? Майор и восторженные восклицания – вещи несовместимые.

      – Нормально, – уподобляясь цветочку за дверями, пожал плечами. – Ко мне вопросы имеются?

      Один из проверяющих открыл и закрыл рот, потом, видно, смутился и опустил глаза в бумаги. Я поспешил добавить:

      – По делу?

      Вопросов не было, и это напрягало еще больше.

      – Если я свободен, могу взять часы за ранее отработанное время?

      – Конечно, Саш, – кивнул Тарасов. – Пиши рапорт, подпишу.

      Стоило мне вытащить ручку, вмешался Скворцов.

      – Так, господа, идите, перекур. Мне тут с Волковым один момент прояснить надо.

      Подчиненные Скворцова тут же вымелись прочь. Майор повздыхал, поворчал и все-таки тоже ушел. Скворцов проводил всех взглядом, потом повернулся ко мне.

      – Скажи, Волков,