Цепкие оковы силы. Розалинда Шторм

недобро улыбнулся и велел пригласить первым.

      Что ж, друзья-товарищи, не поминайте лихом.

      Настроившись получить очередную порцию люлей, вошел в кабинет к Тарасову, там, как обычно, разместились проверяющие. Сделал морду кирпичом, подал папку с отчетами и дела. Майор сигнализировал что-то от шкафа – я притворился тупым. Еще перед Скворцовым не прогибался. Не в этот раз.

      Подполковник едва взглянул на бумаги и отложил на край стола. Оглядел меня с ног до головы и скучающим голосом проговорил:

      – Нарушаем, товарищ капитан?

      Мысленно вспомнив все свои проступки, небрежнее, чем следовало, ответил:

      – Никак нет, товарищ подполковник.

      Тот нахмурился. Хотел что-то добавить, да не успел. Зазвонил телефон, причем не один из наших сотовых, а стационарный, стоящий на столе.

      – Слушаю, – проигнорировав дернувшегося Тарасова, он по-хозяйски поднял трубку.

      Его невидимый собеседник затараторил со скоростью пулеметной очереди, не давая вставить и слова. Интересно, у кого-то это отсутствовал инстинкт самосохранения?

      Дослушав, Скворцов покосился на меня и подал трубку.

      – Это вас, Волков.

      С трудом сдержав удивление, принял трубку.

      – Волков, говорите.

      – Здравствуйте, Александр Кириллович, это Глеб Павлович. Мириченко. Директор школы, в которой учится ваша дочь Дарья.

      – Да-да, Глеб Павлович, я помню, – ответил я, судорожно ища сотовый в карманах брюк. Нашел, выключенный. Включил, увидел уйму пропущенных звонков: от Дашки, от Софьи Ильиничны, классной руководительницы, ну и Мириченко. Что стряслось?

      – Что-то случилось?

      – Случилось, Александр Кириллович. Безобразие. На вашем месте я бы…

      – Дочь в порядке? – перебил я.

      Директор подавился фразой, сбился, поэтому ответил не сразу, заставив понервничать.

      – Да, Дарья цела, но у нее большие неприятности. Она зверски избила одноклассницу, Машу Реутову. Я прошу, нет, требую, Александр Кириллович, чтобы вы немедленно приехали в школу.

      Все, амба. Вашу мать.

      – Буду, без меня ничего не предпринимайте, – бросил в трубку и отключился.

      Все взгляды в кабинете были направлены на меня.

      – Дочь? – спросил майор.

      – Она.

      – Иди давай. Быстрей уйдешь, быстрей вернешься. Григорий Иванович, не возражаете?

      Я приготовился бодаться со Скворцовым до пены изо рта, в конце концов, я единственный опекун дочери, и обычно мне давали некоторые поблажки, но тот неожиданно махнул рукой.

      – Проваливай, Волков.

      – Я быстро, – пробормотал вполголоса, абсолютно уверенный, что быстро разобраться с этим делом не получится, и вышел за дверь.

      Звонить Дашке не стал, лучше встретиться и переговорить с глазу на глаз. Надеяться на лучшее тоже не было смысла, уж если дочь пустила в ход кулаки, дело дрянь. И это только моя вина.

      Мать Дарьи умерла слишком рано, оставив меня одного с шестилетней