Навозный жук летает в сумерках. Мария Грипе

внимательно посмотрел на него – он не совсем понял, что Давид имел в виду.

      – Конечно, эта музыка была почти готова, – сказал он, – и я много раз играл ее, но припев… как тебе это удалось?

      – Я не знаю… Он просто звучал у меня в голове, вот и все.

      На лице Давида появилось отсутствующее выражение. Так было всегда, когда он не хотел продолжать разговор. Отец нашел нотную бумагу и начал записывать. Давид все не уходил. Отец с нежностью и благодарностью посмотрел на него, и Давид ответил таким же полным любви взглядом. Ему очень хотелось рассказать, откуда взялась эта мелодия, но все было слишком запутанно, слишком странно. Настолько странно, что он и сам боялся об этом думать. Ведь это была та самая мелодия, которую напевал женский голос в его сне. И самое странное, что папа сам начал играть ее. Возможно, Давид бы ее и не вспомнил. Но когда услышал, сразу узнал. Это просто невероятно! Папа ни с того ни с сего заиграл мелодию из его сна! А что, если ему приснился тот же самый сон и он, как и Давид, не решается о нем рассказать?

      Давид смотрел, как отец пишет, склонившись над нотами. Нет, этого не может быть. Так не бывает. Давид отмел эту мысль и вернулся к себе в комнату.

      Но тут зазвонил телефон, и отец взорвался:

      – Кто включил телефон? Эти звонки меня с ума сведут! Давид, возьми трубку! Скажи, что меня нет дома! Говори, что хочешь! Мне надо работать!

      Звонили снова Давиду, на этот раз Анника. Разговаривать было невозможно – Давид слышал, как папа вздыхает и охает у себя в комнате. Зато Анника, как назло, хотела поговорить. Она боялась, что Давид обиделся на нее за то, что она не отнеслась всерьез к шепоту на пленке.

      – Да нет, я ни капельки не обиделся.

      – Точно?

      – Да, да…

      Папа засопел еще громче, и Давид даже вспотел от напряжения.

      Анника рассказала, что они с Юнасом только что были в Селандерском поместье. Фру Йорансон уехала. Они ходили поливать цветы и заметили что-то неладное.

      – Что? – Давид старался говорить как можно короче.

      – Цветок, – ответила Анника. – Ну, тот, который тебе приснился. С ним что-то не так. Он завял. Боюсь, он может погибнуть.

      Давид тут же забыл об отце.

      – Этого нельзя допустить! – резко оборвал он Аннику, чувствуя какое-то странное волнение.

      – Сейчас же повесь трубку! – застонал отец за его спиной.

      – Слушай, Анника, я забегу к вам за ключом. Я должен обязательно посмотреть на этот цветок. Вы с Юнасом можете не ходить.

      Но Анника сказала, что непременно пойдет с ним. И Юнас наверняка тоже не откажется.

      – Великий репортер Юнас Берглунд, – засмеялась она. – А ты что думал? Неужто он упустит возможность записать репортаж?

      Селандерское поместье

      – Раз-раз! Говорит Юнас Берглунд! Мы находимся в святая святых Селандерского поместья, а именно в большой гостиной. Это очень красивая комната. Осмотримся. На потолке висит старинная хрустальная люстра. Еще тут есть диван, кресла, бюро с мраморной столешницей – очень изысканная старинная вещица. Стоит, пожалуй, заметить, что мои коллеги, Давид и Анника, в данную минуту изучают какое-то растение