Навозный жук летает в сумерках. Мария Грипе

к августу. Это была работа на заказ, а он никогда не успевал вовремя доделать заказы. Отец всегда сильно нервничал, работа не клеилась, и он тянул до последнего. Сванте Стенфельдт любил свое дело, но из-за того, что время поджимало, она давалась ему с трудом.

      Давид пожарил котлеты с луком. Пахло вкусно. Он настежь открыл кухонную дверь, чтобы отец почувствовал запах и оторвался от пианино. Звать его Давид не хотел, потому что тогда отец мог разозлиться и весь ужин ворчать: мол, никто и представить себе не может, что за кромешный ад эта работа, которую нужно закончить к сроку, установленному заказчиком. Но вот звуки фортепиано затихли.

      – Чертовски вкусно пахнет! – отец вошел на кухню и сел за стол.

      Они обычно мало говорили за едой – каждый был погружен в свои мысли. Но это не значит, что отец с сыном не общались – ведь, чтобы общаться, необязательно постоянно болтать. Однако бывало и так, что они говорили наперебой, не давая друг другу и слова вставить.

      Вдруг отец посмотрел на Давида и спросил:

      – А чем ты занимаешься целыми днями? Тебе не очень одиноко?

      Давид никогда не страдал от одиночества, у него были Юнас и Анника, к тому же он всегда легко находил себе какое-нибудь занятие.

      – Нет, я не скучаю и от безделья не маюсь, если ты это хотел узнать, – ответил он.

      – Я просто подумал, что никогда не спрашиваю, как у тебя дела. Я знаю, конечно, что ты страшно много читаешь, но вообще…

      – Вообще у меня все хорошо, – улыбнувшись, сказал Давид. – Не беспокойся.

      Они доели, и Давид начал мыть посуду.

      – Давай я?.. – отец шагнул к раковине.

      – Еще чего! Иди работай!

      Вскоре снова зазвучало пианино – отец писал новую мелодию. Обычно Давид никогда не вмешивался в его работу, но эта музыка показалась ему до странности знакомой. Он выключил воду, вошел в папин кабинет и стал слушать.

      – Что это за мелодия?

      – Тебе нравится?

      – Да, красивая, но откуда ты ее знаешь?

      – Откуда я ее знаю? – Отец непонимающе посмотрел на Давида. – Сочинил, разумеется.

      – Она для миниатюры?

      – Конечно. А почему ты спросил? По-твоему, не годится?

      – Нет-нет, просто любопытно… И когда ты ее придумал?

      – Сегодня утром. Она зазвучала в моей голове, как только я проснулся, но пока что я не успел ее проработать.

      – Ты уверен?

      – Уверен? В чем? Я тебя не понимаю…

      – Ну… ты действительно не играл ее раньше?

      Отец пристально посмотрел на него и помотал головой.

      – Я же сказал! Что с тобой? У тебя такой вид, будто ты с луны свалился!

      – Да нет, просто мне показалось, что я слышал эту музыку раньше, но, видно, я ошибаюсь.

      Давид вернулся в кухню, а отец продолжил работу.

      Вдруг зазвонил телефон, и он нетерпеливо ударил обеими руками по клавиатуре.

      – Скажи, что я занят! Перезвоню позже!

      – Да, да…

      – Я не могу подойти!

      – Хорошо, хорошо, я подойду!

      Однако звонили не папе. Это был Юнас. Он обнаружил на пленке