Фатум. Том четвёртый. На крыльях смерти. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

и дождались! – губернатор швырнул кожуру на стол мимо вазы.

      Комендант было вскинулся, но встретил холодный взгляд Эль Санто. И едва старик заглянул в его напряженные глаза, как ощутил легкую дрожь. С деланым безразличием пожав плечами, он оторвал дольку апельсина.

      – Если это русские…

      – Все будет сделано по вашему приказанию, дон. Разрешите действовать?

      – С Богом, Ксавье.

      Губернатор откинулся на спинку стула.

      Глава 18

      – Откройте ворота! – тонконогий гнедой жеребец с белым пробелом на морде выплясывал под Афанасьевым.—Эй, кто там? Дайте проехать русским послам!

      Падре Ромеро усмехнулся уголками губ, посмотрев на стоявшего у бойницы коменданта.

      Ксавье, выждав еще несколько долгих минут, подал условный знак, и лишь тогда монах, стоявший на крепостной стене, с почтительным поклоном удалился за ворота.

      – Холера их возьми! Они же издеваются над нами! —десятник с укором посмотрел на терпеливо сидящего в седле Дьякова.

      Наконец показался все тот же священник и, приложив ладони к устам, сообщил:

      – Его высокопревосходительство губернатор Монтерея и всей Верхней Калифорнии дон Хуан де Аргуэлло заняты срочными государственными делами и приказали не беспокоить его, кто бы ни прибыл.

      – Ты сказал ему, что приехал посол самого наместника его величества? – теряя терпение, гаркнул десятник. Ужаленный плетью жеребец встал на дыбы, поднимая пыль.

      – Никак нет, сеньоры,– смиренно ответствовал падре Ромеро.– Ведь как я уже имел честь доложить вам, его светлость премного заняты важным делом.

      Мстислав бледнел, сцепив зубы, слушая глубокомысленную болтовню, и наконец не выдержал:

      – Болван, ступай немедля и передай его высокопрево-сходительству, что я требую немедленно открыть ворота! В противном случае мы расценим сие как ответ!

      За воротами послышалось какое-то оживление, блеснули на солнце грани штыков притаившихся королевских солдат. Казаки с беспокойством глядели то на своего командира, то на черные жерла пушек, что до сроку дремали в молчанье по всей крепостной стене.

      Тем временем невозмутимый страж с кем-то посовещался и с тем же неизменно учтивым поклоном вновь удалился.

      – Да что мы носимся с ними, как кот с салом! Они же потешаются над нами, вашбродь! – Афанасьев, багровея скулами, схватился за пистолет.

      – Отставить! – Дьяков злее сжал повод.– Потерпим еще малость.

      – Потерпим, потерпим! – ругнулся Борис.– Да у нас, поди ж ты, терпелка не из чурбака выстругана. Где ж это видано, чтоб с послами так обращаться! У нас уж весь терпеж по швам трещит!

      Казаки, выстроившиеся в цепь позади сотника, зароптали, тревожно забряцало оружие.

      «Даже волк краше смотрит на ягненка, чем они на нас»,– с болью подумал Дьяков, но преломил себя, приструнив своих.

      На этот раз ждать пришлось еще дольше. Ни единого движения не было заметно на стенах редукции, и только где-то вдали, в самой