Фатум. Том четвёртый. На крыльях смерти. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

то могли бы красиво уйти…

      – От ваших ворот – да, но не из Нового Альбиона.—Мстислав вызывающе повел бровью.– И решение наше крепко.

      – Вы, похоже, прибыли в Монтерей только для того, чтобы оскорблять меня?– Эль Санто вдруг остро ощутил груз своих семидесяти двух лет.

      – Не примите мою резкость к сердцу, ваша светлость, а приложите ум. Гибель наших людей и сожженная мельница – это не пустяк, и за сие вам придется держать ответ.

      – Вы говорите так, чтоб запугать меня?

      – Я не могу позволить себе так зло шутить. Наших людей действительно убили, и мало того, не по-христиан-ски надругались над ними,– нервы Мстислава, казалось, готовы были вспыхнуть, но голос звучал твердо.

      – А вы решительны. Я вижу, вы приехали не ради за-бавы. Но вот, простите, я не могу понять, что вы ищете?

      – Вы издеваетесь?

      – Отнюдь, сударь, отнюдь…

      – Истину, черт возьми! – губы сотника сжались.

      – О, это похвально. Но знаете ли вы, господин посол, что одна, всего лишь одна крохотная ошибка, заблуждение или, скажем, ложь портит тысячу истин?

      – А вы, похоже, не удивляетесь нашему визиту? —Дьяков посмотрел на губернатора в упор.

      – Визиту нет, а цели… С чего вы вообще считаете, что это дело рук испанских солдат? А у меня, между прочим, есть к вам тоже вопросы! Мне стало доподлинно известно, что ваша фортеция весьма основательно и бегло продолжает обзаводиться все новым и новым арсеналом: тяжелые пушки, стрелковое оружие…

      – Точно так, ваше высокопревосходительство. И смею вас заверить, не для того, чтобы хранить его как реликвию. Я желал бы знать, по какому праву ваши люди творят разор на русских землях?

      – Это угроза? – холодно выстрелил вопросом губер-натор.

      – После событий на Славянке, вашего приема и тона, если угодно, да… Сегодня вы так много глаголили здесь о вашей миссии, о заботах, возложенных на ваши плечи… Не знаю. Но ежели вы и есть государево око в Калифорнии… то, простите, оно у вас с кровавым бельмом.– Мсти-слава поразила дрожь в собственном голосе.

      – Ну вот что, господин посол,– дон Хуан был бледен, глаза недобро блестели.– Я чувствую, вы хотите покинуть Монтерей, и скоро это сделаете. Надеюсь, вы слышите меня? Конечно слышите. Если желаете, допейте свое вино и прощайте…

      – Эх, не тот разговор затеян у нас с порогу. Не в то русло речи бегут… – сотник сокрушенно покачал головой.—Вот ежли б добром и миром решить всё… По гроб жизни люди бы наши обязаны вам были… Сами бы помнили, да и детям своим с внуками наказали.

      – То, что я хочу вам ответить, следует говорить стоя,—губернатор решительно поднялся, расправил плечи и сомкнул пальцы в замок на груди.– Мне трудно выражаться о ваших чувствах к Испании, но я вполне могу сообщить о своих. Вы, русские,– кость в горле Новой Испании, и виной тому – ваше упрямство, наглость и спесь. Это мэка, иметь такую страшную язву в соседях.

      – Мой совет вам – умерить пыл! – Дьяков сжал под столом пальцы.– И не терять достоинство.

      – А мой совет: убраться