Ветвления судьбы Жоржа Коваля т.1. Юрий Александрович Лебедев

отъезд» из Гамбурга в Москву представить себе невозможно. Двое суток пути по железной дороге. В Москве 5 июля. А в среду, 6 июля, во всех учреждениях выходной – шестой день шестидневки, введенной в 1931 г.[303]

      Университет в Айова-Сити, 1920–1932 г.[304]

      Станция «Тихонькая», улица «Вокзальная»[305]

      Так что рассмотрение документов прибывших репатриантов в ОЗЕТе и НКВД и распределение их по местам укоренения могло начаться не ранее 7 июля. И, учитывая многочисленность группы, длилось, конечно, не один день.

      Так что никак Жорж не мог приступить к выполнению обязанностей «пом. механика» в коммуне «ИКОР» 10 июля 1932 г. Ведь только поездом до Биробиджана из Москвы нужно было добираться не менее 6 дней. А в Биробиджане в это время было одно из сильнейших за многие годы наводнений.

      Вот что говорят об этом документы и воспоминания:

      «15 июня 1932 года на заседании Бюро Биробиджанского РК ВКП(б)… слушался вопрос о предупредительных мерах в связи с резким повышением уровня воды в реке Бире. Через несколько дней сильнейшее наводнение затопило город и все ближайшие села»[306].

      Это привело к «транспортному коллапсу», который Е. Марундик описывает так:

      «Ж/д на Комсомольск еще не было, склады коммуны были на ст. Волочаевка, примерно в 12 км от Соцгородка, 12 км бездорожья по пойменным лугам, которые в тот год были полностью залиты, лодку для перевоза товаров и продуктов мой дед соорудил позже»[307].

      Разумеется, не только наводнение задержало приезд Ковалей в «ИКОР». На всех этапах описанного пути могли возникнуть задержки.

      Я столь подробно разобрал возможные даты и сроки движения семейства Ковалей в коммуну «Икор» (Соцгородок) для того, чтобы показать – дата 12 июля, указанная в справке, фиксирует не дату фактического начала работы, а, скорее, дату назначения места поселения, причем назначения, проведенного не в «ИКОРе», а в каком-то органе, который распределял переселенцев в Москве.

      Этот орган, вероятно, формально назывался «Центральный Совет ОЗЕТа». А вот кто «стоял за кулисами» и был кукловодом этого марионеточного органа, говорить не буду. Сам точно не знаю, но уверен – какой-то «компетентный орган».

      Но возможно и другое «эвереттическое волоконце». Если учесть, что справка дана в 1934 г. для предъявления в Москве при поступлении в институт, где был важен трудовой стаж абитуриента, нельзя исключить, что Каплан, Председатель только что образованного колхоза «Икор» (еще даже не успели заменить угловой штамп коммуны «Икор»), сделал подарок для Жоржа, который «был ударником и назначен командировать его в Москве на учебу», и просто «накинул» ему сколько-то недель стажа. Кто в Москве будет это проверять?

      Реально в коммуне Ковали появились, вероятно, не ранее середины августа 1932 года.

      Сначала всё окружающее воспринималось Жоржем «по Маяковскому»[308]:

      «Работа

303

«6, 12, 18, 24 и 30 число каждого месяца были общими выходными» («Выходные дни в СССР. Рабочая шестидневка», URL: http://22-91.ru/statya/vykhodnye-dni-v-sssr-rabochaja-shestidnevka/09.09.2011).

304

Источник фото: URL: http://78.media.tumblr.com/81576941a2394d84363c2f3e0e836fb1/tumblr_oi2x-wvynGl1trxs3po1_1280.jpg

305

Источник фото: «Экспедиция Американской ассоциации помощи еврейской колонизации в СССР (ИКОР)», URL: http://humus.livejournal.com/3599445.html

306

БренерИ.С.СтранаБиробиджан. Биробиджан,2013, цит. поURL: http://detectivebooks.ru/book/36369137/?page=12

307

Из письма Е. Марундик, e-mail от 01.02.2018: 09:05.

308

Маяковский был одним из любимых поэтов Жоржа. Вот свидетельство тому из письма Жоржа жене из Владивостока от 18.09.1940: «Прочел Маяковского в n^ый раз. Но это никогда не надоедает» (ДСАЖАК, автограф).