Цепи его души. Марина Эльденберт

звучит как приказ, в его глазах – тоже приказ: жесткий, подобный тому, что он так привык отдавать. Он почти касается моей груди губами, дует на нее – легонько, скользя пальцами там, внизу.

      Медленные, дразнящие прикосновения заставляют выгибаться, потому что сил терпеть больше нет. Я даже дышу через раз, чтобы не кричать на весь дом.

      – Шарлотта, – пристальный взгляд.

      Только он умеет смотреть так, что все мысли разбегаются.

      – Скажи мне, чего ты хочешь, Шарлотта.

      Хочется двигать бедрами, хочется вжиматься в его пальцы, бесстыдно. Хочется просить его не останавливаться… отчаянно хочется большего, особенно когда он задевает безумно чувствительную точку у меня между ног, или дотрагивается чуть ниже. Там, где вход в мое тело становится совсем влажным и скользким.

      – Вы… вы же и так знаете, – смущаться сейчас уже поздно, но я почему-то не могу вытолкнуть из себя ни слова.

      Точнее, не могу сказать о том, о чем только что думала.

      – Знаю, – хрипло говорит он, и в его радужке снова течет золото. – Но хочу услышать это от тебя.

      Пальцы поглаживают вход и смещаются к бедрам, вызывая разочарованный вздох.

      – Скажи, – повторяет Орман. – Мне нужно это слышать.

      Это совершенно точно не приказ, это просьба. И не откликнуться на нее невозможно, просто потому что его голос эхом отзывается во мне.

      – Вас. Я хочу вас, – закусив губу, смотрю ему в глаза, и тут же поправляюсь: – Тебя. Эрик.

      Его выдох больше напоминает хриплый стон, который заглушает мой. От проникновения внутрь – сначала одного пальца, затем, медленно – второго, все сладко сжимается: изнурительно, невыносимо. Пожалуй, эти движения еще более жестокие, от них я окончательно теряю себя и перестаю сдерживаться. Выгибаюсь, шире развожу бедра, сжимаю пальцы так, что ногти впиваются в ладони.

      От взгляда – плывущего взгляда в упор – томительно сводит низ живота.

      Пальцы выскальзывают из меня столь неожиданно, что я вскрикиваю.

      Орман стягивает с меня панталоны, отбрасывает их в сторону.

      Расстегивает брюки, и я отвожу глаза. Не могу заставить себя смотреть.

      – Шарлотта, – низкий голос, скользящий дыханием по груди. – Посмотри на меня.

      Сжимаю губы и качаю головой.

      Это просто выше моих сил, достаточно уже и того, что свет течет по моему телу, открывая каждый его изгиб. Я прикрыта только сползшим корсетом, под грудью, на животе, все остальное бесстыдно обнажено.

      Все.

      Он действительно может видеть меня везде.

      Словно понимая, что для меня это и так уже слишком, Орман отпускает мои запястья.

      – Ты так возбуждающе стесняешься, Шарлотта.

      Он разводит мои бедра чуть шире, а потом заставляет согнуть ноги в коленях. Прикосновение его… там… заставляет вздрогнуть и широко распахнуть глаза.

      – Расслабься, – произносит Орман, продолжая меня ласкать.

      Возвращая это нарастающее сладкое чувство, от которого хочется кричать.