Шумит, не умолкая, память-дождь…. Давид Самойлов

бессмертная душа

      Здесь властвовать тобой хотела.

      «Ура!» – кричат на правом фланге.

      И падают и не встают.

      Горят на сопке наши танки,

      И обожженные танкисты

      Ползут вперед, встают, поют,

      «Интернационал» поют.

      И падают…

                       Да, надо драться!

      И мы шагаем через них.

      Орут «ура», хрипят, бранятся…

      И взрыв сухой… и резкий крик…

      И стон: «Не оставляйте, братцы…»

      И снова бьют. И снова мнут.

      И полдень пороха серее.

      Но мы не слышим батареи.

      Их гром не проникает внутрь.

      Он там,

                 за пыльной пеленой,

      Где стоны, где «спасите, братцы»,

      Где призрачность судьбы солдатской,

      Где жизнь расчислена войной.

      А в нас, прошедшая сквозь ад,

      Душа бессмертия смеется,

      Трубою судною трубя.

      И как удача стихотворца,

      Убийство радует тебя.

      Уж в центре бросились в штыки

      Бойцы потрепанной бригады.

      Траншеи черные близки.

      Уже кричат: «Сдавайтесь, гады!»

      Уже иссяк запас гранат,

      Уже врага штыком громят

      Из роты выжившие трое.

      Смолкает орудийный ад.

      И в песню просятся герои.

      8 сентября 1944

      Конколевница

      Бандитка

      Я вел расстреливать бандитку.

      Она пощады не просила.

      Смотрела гордо и сердито.

      Платок от боли закусила.

      Потом сказала: «Слушай, хлопец,

      Я все равно от пули сгину.

      Дай перед тем, как будешь хлопать,

      Дай поглядеть на Украину.

      На Украине кони скачут

      Под стягом с именем Бандеры.

      На Украине ружья прячут,

      На Украине ищут веры.

      Кипит зеленая горилка

      В беленых хатах под Березно,

      И пьяным москалям с ухмылкой

      В затылки тычутся обрезы.

      Пора пограбить печенегам!

      Пора поплакать русским бабам!

      Довольно украинским хлебом

      Кормиться москалям и швабам!

      Им не жиреть на нашем сале

      И нашей водкой не обпиться!

      Еще не начисто вписали

      Хохлов в Россию летописцы!

      Пускай уздечкой, как монистом,

      Позвякает бульбаш по полю!

      Нехай як хочут коммунисты

      В своей Руси будуют волю…

      Придуманы колхозы ими

      Для ротозея и растяпы.

      Нам все равно на Украине,

      НКВД или гестапо».

      И я сказал: «Пошли, гадюка,

      Получишь то, что заслужила.

      Не ты ль вчера ножом без звука

      Дружка навеки уложила?

      Таких, как ты, полно по свету,

      Таких, как он, на свете мало.

      Так помирать тебе в кювете,

      Не ожидая трибунала».

      Мы шли. А поле было дико.

      В дубраве птица голосила.

      Я вел расстреливать бандитку,

      Она пощады не просила.

      Сентябрь