Ютланд, брат Придона. Юрий Никитин

Как будто есть еще страны!

      – А это?

      – Это просто земля, – объявила она.

      – Мы будем в твоем Вантите раньше, – заверил он, – чем ты думаешь.

      И больше не сказал ни слова, хотя долго мчались по тихой задумчивой долине, проскакивали между жестких холмов, на колючую траву нельзя смотреть без содрогания, затем снова сочная зелень хрустит под копытами, шелестит по брюху и стременам, иногда задевает даже ее изящные башмачки.

      Потом в бледно-прозрачном небе начали появляться розовые краски, облачка стали обретать мутно-фиолетовый оттенок, далекие горы тоже стали багрово-фиолетовыми, отдалились и как бы повисли в воздухе, а внизу туманная мерцающая бирюза сумерек…

      Конь сделал едва уловимый поворот, Мелизенда догадалась, что направляются в лес, нахмурилась, но промолчала. Возражать нужно, когда с тобой считаются, а вот так – умаление достоинства принцессы.

      Когда деревья расступились, и лес принял их, она спросила в спину:

      – Будем ночевать в лесу?

      – Здесь все еще неспокойные земли, – объяснил он.

      – А в лесу спокойнее?

      – Да, – ответил он. – Ты не знала, что люди опаснее? И в города, в отличие от волков, они заходить не боятся?

      Она восхитилась:

      – Ах, какой ты умный!

      – Еще не то услышишь, – пообещал он, – прежде чем я тебя удавлю.

      – Я тебя удавлю раньше, – сказала она независимо.

      Он соскочил на землю, протянул к ней руки, да снова так требовательно, что она задержалась и всерьез задумала спрыгнуть сама, однако он перехватил и опустил на траву мягко, словно котенка.

      – Я разведу костер, – сообщил он зачем-то, хотя это само собой разумелось, или считает ее совсем такой дурочкой, способной предположить, что всю ночь просидят в темноте. – А ты пока… побудь или прогуляйся не дальше вон того куста.

      Сгорая от унижения, на этот раз даже не малину послал есть, она гордо вздернула мордочку и удалилась, а Ютланд быстро собрал упавшие сухие сучья и принялся стучать кресалом по кремню.

      Мелкие искорки падали на собранные комья сухого мха, гасли, наконец одна сумела воспламенить тонкие ниточки, дальше вспыхнула береста, слабые огоньки побежали по тонким палочкам.

      Когда Мелизенда вернулась, костер уже полыхал вовсю, а Ютланд с треском сдирал шкуру с крупного зверька. Она присела тихонько и наблюдала, как он короткими скупыми движениями разделал тушку, нанизал ломти мяса на тонкие прутики, когда только и успел их наломать и очистить от коры, такие растут только там, где она… только что искала несуществующую здесь малину.

      Она стиснула челюсти и, развернув красиво плечи, надменно смотрела в пламя.

      – Спать можно у костра, – сказал он деловито, – а можно вон в той яме.

      – Яме?

      – Яма не простая, – объяснил он.

      – Чем?

      – Там было чье-то гнездо, – сказал он довольно. – Звери натаскали туда мха…

      Она покосилась в ту сторону. Гигантское дерево упало то ли от веса своей же кроны, то ли вывернуло ветром, но вместе с корнями ушла и немалая часть земли, яма не такая уж и глубокая,