Ютланд, брат Придона. Юрий Никитин

и оврагами.

      Ютланд с разгону направил коня в рощу, но тот мудро сбавил ход, как только проскочил между первыми же деревьями. Мелизенда ощутила, насколько же здесь прохладно, могучие дубы с их роскошными кронами ухитряются не только обеспечивать тенью, но и держат тут свое особое лето, без зноя и иссушающего ветра.

      Ютланд спрыгнул на землю, снял ее бесцеремонно так быстро, что она не успела возмутиться, кивнул на стену зеленого кустарника в нескольких шагах.

      – Там малина созрела. Иди пожри, пока я соберу костер.

      – Принцессы не жрут, – возразила она с достоинством.

      – А что?

      – Кушают. Если изволят.

      – Все равно сходи, – посоветовал он.

      Она повернулась и пошла медленно и величаво, хотя уже хотелось побежать, чтобы донести.

      Зеленая стена в самом деле оказалась роскошным малинником, спелые налитые соком ягоды свисают в таком количестве, что у нее разгорелись глаза, а некоторые, переспев, медленно сползают с восково блестящих штырьков и падают на землю…

      Ютланд не то жарит на огне куски мяса, не то просто подогревает, не ее дело разбираться в кухне, оглянулся на нее с равнодушным любопытством.

      – А чего морда красная?

      Она потерла рот ладонью.

      – Во-первых, у меня не морда, это у тебя морда, хоть и худая, но все равно морда. Во-вторых, ты же сам сказал, что там малина. А малина поспела.

      – А-а-а, – сказал он, – жрала, пока из ушей полезло?.. Правильно, ее сезон отходит.

      – Куда отходит?

      – В никуда. Мясо будешь?

      Она брезгливо посмотрела на ломоть, грубо проткнутый деревянным прутом, совсем не похожим на спицу из серебра высшей пробы.

      – Нет.

      Вместо того, чтобы уговаривать, как втайне рассчитывала, он лишь сдвинул плечами.

      – Как хошь. Мне больше будет.

      Правда, все остальное не сожрал, но сделал еще обиднее: побросал противному хорту, а тот ловил на лету и сразу глотал с таким аппетитом, что ей захотелось самой перехватить еще в воздухе последний кусочек.

      Она сжала кулачки и отвернулась, а он дожевал и сказал с тем же равнодушием:

      – Во-он под тем дубом ключик. Если хочешь, умойся. Или тебе надо воду только подогретую?

      – А здесь есть?

      Он ухмыльнулся.

      – Тебе не повезло, ходи немытая.

      – Размечтался, – бросила она.

      Ручья в указанном месте не оказалось, просто корни дорылись до тонкой струйки, бегущей под землей, и ей едва хватило сил, чтобы подняться к поверхности.

      Мелизенда брезгливо зачеркнула пригоршней воду, но та в самом деле чистая, хотя и холоднющая даже в такой жаркий день, приятно обожгла разгоряченное лицо. Зеркала тоже нет, пришлось умываться вслепую, она долго терла щеки и губы, вымазанные малиной, наконец надменно вернулась к костру.

      Конечно же, этот пастух не вскочил при ее появлении, не поклонился и не спросил насчет повелений, но это придется терпеть, он не вантиец и не обязан ей повиноваться. Правда, как говорила ее мама, любой мужчина обязан