Жизнь волшебника. Александр Гордеев

ничего, – говорит Элина, садясь за стол напротив, – я в детстве тоже в кого только

      ни влюблялась…

      – В детстве? Влюблялась? – иронично хмыкнув, отвечает Роман, словно легонько отвергая её

      явно неравноценный ответ.

      – Да, конечно, – соглашается она, – у тебя совсем другое…

      – А мужчины у тебя были? – вдруг совершенно неожиданно, но совсем спокойно и по-свойски,

      как Бог или совесть, спрашивает Роман, понимая, что сейчас она всё ещё находится в настроении,

      созданном его историями.

      – Ну что ты… только Сережа, – растерянно бормочет она и, столкнувшись с его насмешливым,

      отчего-то всезнающим взглядом, вдруг виновато роняет, – хотя…

      А вот теперь лучше снова отвернуться. В одном окне противоположного дома, в глубине

      комнаты женщина, сидя на диване, кормит грудью ребёнка, в другом – семейство ужинает за

      самоваром: надо же, городская, вроде бы, квартира, четвёртый этаж и – деревенский самовар!

      Чего не бывает на свете!

      Элине сейчас помешает даже взгляд. Ну, что может значить какое-нибудь единственное слово,

      особенно вот такое простое, как «хотя», которое мы произносим без конца? Да ничего. Элина же

      этим, повисшим в воздухе «хотя», влипла так, что теперь ей потребуется очень много прочих слов

      для того, чтобы как-то выплыть на внезапно потерянный берег. Но полностью выплыть уже не

      получится. И, в общем, на целомудренном семейном счастье Серёги можно поставить крест. Что

      верно то верно: психология – вещь великая, как утверждает этот Костик – идиот.

      – Теперь это, наверное, уже не считается, – как-то отстранённо и монотонно произносит Элина,

      – был у меня один спортсмен… лыжник. Как раз перед Серёжей. Не он, так мы с Серёжей,

      наверное бы, и не жили. На близость с Мишкой я решилась, потому что собиралась за него замуж.

      Мои родители были как раз в отпуске, я пригласила его домой. А он в первое же наше утро будто

      белены объелся. Решил, видно, что теперь я у него в руках, и заговорил со мной уже как с какой-то

      сообщницей о том, как квартиру у моих родителей оттяпать и сколько денег с них стянуть.

      Естественно, я его тут же и выставила. Обидно было до слёз. Вроде, взяла и ни за что ни про что

      испортила себя. А как потом перед настоящим мужем предстать? Сделать, как моя подруга: в

      первую ночь бритвочкой чиркнуть по ноге, чтобы кровь была? Но я решила иначе. Я поняла, что

      если у меня сейчас же появится другой мужчина, тот, который действительно станет моим мужем,

      то он ничего не поймёт. Он и для меня будет как первый. А ещё, конечно, мне хотелось тут же

      вытеснить из памяти этого дурака. Так и появился Серёжа…

      – Это было вечером? – уточняет Роман.

      – Вечером…

      – Вечером того же дня после занятий, – добавляет он, вспомнив взволнованную историю друга

      о таком его романтическом знакомстве.

      – Да, так оно и было. Видно, Серёжа тебе рассказывал…

      Что