Жизнь волшебника. Александр Гордеев

Смугляна привлекала экзотичностью, шоколадной кожей, отточенной стройностью, а,

      чуть привыкнув к ней за эту совместную неделю, Роман теперь вроде как заново спрашивает себя:

      так красива она всё-таки или нет? «Я красива», – открыто заявила однажды сама Нина, и он,

      обескураженный своей неспособностью определиться, поверил ей на слово.

      – Давай, давай, подымайся! – играя в серьёзность, требует Роман.

      Смугляна опутывает его руками, пытается удержать ещё, и он уже и впрямь чуть недовольно

      расцепляет её пальцы. Неприятно, когда тебя сдерживают, если ты уже включён в движение. Нина

      оттягивает занавеску, бросает взгляд на будильник хозяйки, ойкает и, опережая Романа, бежит в

      ванную.

      Он остаётся сидеть на кровати, на этом высоком складе матрасов. Сегодня ему приснилась

      Голубика с детьми, но вспомнить сон отчётливо уже не получается. Нина гремит на кухне

      тарелками и он, предвкушая завтрак, начинает остывать от лёгкого недовольства ею.

      – Ну ладно, – говорит Смугляна, появившись из кухни в том же наряде Евы, – я немного

      перехватила, не переживай за меня. Я опаздываю уже на вторую пару. Ты тоже похватай, что там у

      нас есть.

      Роман остаётся сидеть за занавеской. Он слышит, как Нина торопливо одевается, как

      застёгивает замки сапог в коридоре и как, даже не заглянув к нему и ничего не крикнув на

      прощание, щёлкает дверным замком. Она, кажется, уже в другой половине своей жизни откуда не

      крикнешь.

      Весь день Роман сидит за книгой у окна. Хозяйка, вернувшись с рынка, штопает чулки и бельё

      на кухне. Идти туда не хочется.

      Подумать есть о чём. Проблем много. Надо как-то забрать у Ирэн свои остальные вещи. Надо

      предпринимать и какие-то официальные действия, чтобы прекратить с женой все отношения. (Или

      пока что не прекращать?) Надо бы как-то полноценно, что ли, осмыслить происходящее.

      Но сегодня не до того. Сегодня он раздражён тем, как убежала Смугляна.

      Нина приходит уже в темноте. Голодная, заглядывает на полку холодильника, отведённую им

      121

      Марией Иосифовной.

      – Ты что же, ничего не ел? – с весёлым изумлением спрашивает она, придя к нему в комнату.

      – Я не привык, как ты выражаешься, «хватать». В семье за стол не садятся поодиночке…

      И уже высказывая это, Роман осознаёт свой глупый вид. Оказывается, его нелепая фраза, эта

      заготовка, что сказать Смугляне, вертелась в голове весь день и как какая-то тряпка в стиральной

      машинке простиралась до белизны, до полной бессмысленности. Нина на некоторое время

      задумывается, не понимая о чём, о каком «хватать» он говорит, пока, наконец, не вспоминает свою

      утреннюю реплику.

      – И ты из-за этого целый день сидел голодным?! Для тебя это так важно? Но я же опаздывала…

      Господи, какой ты обидчивый и тонкий.

      – Да, я такой. Привыкни к этому, – продолжает он вынужденно откровенно