Жизнь волшебника. Александр Гордеев

У этого нездешнего создания

      светленькие реснички, светлые бровки, льняные волосы. Но пока она ещё не смотрит на него,

      увлечённая книжкой. А вот и взглянула! И перед плеснувшим синим-пресиним взглядом своей

      воплощённой богини Ромка замирает, как замороженный, как онемевший и как чёрт знает ещё

      какой! Он не в силах ни двинуться, ни слово сказать, чтобы хоть как-то поздороваться со всеми, кто

      есть на веранде. В какое-то одно-единственное, как вздох, мгновение незнакомка становится для

      Ромки всей, пока ещё маленькой, его жизнью. Обычного в незнакомке нет ничего – в ней

      удивительно всё! Даже имя. Уж так случилось, что в селе почему-то нет ни одной девочки с именем

      Ирина. А её именно так и зовут. Мама же её – Тамара Максимовна – называет свою девочку не

      Ирина, а Ирэн, что уж и вовсе невероятно. Но это, если она говорит строго. А если ласково, то за

      её синие глаза называет дочку Голубикой. Когда Ромка впервые слышит это другое, более

      настоящее имя, он теряет не только дар речи, но и дар мысли, и дар чувства, и все возможные

      дары, которые только возможны. Сколько раз он видел, как люди, принося подарки в их дом,

      благодарили маму за хорошую, правильную ворожбу, но никогда до конца не верил в такие чудеса.

      Не верил, наверное, потому, что там были чужие события и совпадения. Но как не поверить

      теперь? Только тут-то его ласковая мама, кажется, не просто нагадала, а даже каким-то образом

      сделала, слепила, что ли, эту Голубику (если уж она так ему поглянулась) и направила навстречу.

      Голубика, их с Серёгой сверстница, удивляет и тем, как танцует на танцплощадке в колхозном

      парке. Вообще-то такие маленькие там ещё не танцуют, побаиваются, а ей, смелой, на это

      наплевать. Местные, даже те, кто постарше, выйдя на освещённый пятачок рассохшейся

      деревянной площадки, лишь неловко топчутся, а она именно танцует, двигаясь как-то ловко и

      62

      грациозно. А ещё у неё забавный голосок – она не выговаривает букву «р», но у неё это выходит

      очень мило и волнующе. Роман, ещё не знакомый с состоянием влюбленности, не понимает

      происходящего с ним. Что его удивляет в себе, так это какая-то тяжеловатая, ласковая ноша,

      растворяющая всё, что находится в груди за рёбрами. Его уже ничто не интересует. Говорить не

      хочется ни с кем и ни о чём. Внутреннее тепло важнее всяких слов, разговоров, дел. Ромке просто

      всё равно, видит кто его эту внезапную странность или нет. Скрыть её всё равно не получается. Он

      не в силах быть другим, он может оставаться лишь таким, каким делает его эта душевная

      растворяющая мята. У Макаровых он ошивается целыми днями, словно приписанный к их дому.

      Конечно, не отстаёт от городских гостей и тогда, когда те идут купаться на берег Ононской протоки

      с намытым шёлковым песочком и тихо шелестящим серебряным тальником. Он ловит буквально

      каждое движение Голубики, каждый её жест. А глаза-то её, оказывается, не просто синие.