Барракуда forever. Паскаль Рютер

перекрестке он инстинктивно вытягивал руку, защищая меня спереди, чтобы я не вылетел через ветровое стекло, если придется резко тормозить, как будто в машине не было ремней безопасности. Мы ехали примерно полчаса, потом свернули с шоссе на грунтовую дорогу.

      – Это здесь. Мне так кажется.

      Я прочитал три буквы над входом:

      – ОЗЖ.

      – Отлично, три буквы ты точно знаешь. Этого довольно. Хватит, чтобы выйти из любого положения. Вперед, go, пойдем.

      – Ты хочешь взять собаку? – поинтересовался я, когда мы шагали по бетонным дорожкам между двумя рядами вольеров.

      – Нет, что ты! Подыскиваю себе секретаря! Ты иногда такие вопросики задаешь…

      Из клеток доносился хриплый лай вперемежку с пронзительным визгом. Там обитали все породы собак, какие только бывают на свете, с длинной, короткой, мягкой, густой или жесткой, прямой или волнистой шерстью – все, какие можно вообразить. Многие понуро, безучастно сидели, забившись в глубь клетки, и принимались махать хвостом, когда какой-нибудь посетитель проходил мимо. Некоторые были шелудивые, и они отчаянно чесались, у других слезились глаза, третьи безостановочно крутились, гоняясь за собственным хвостом.

      Тут крепыш спаниель, здесь мощный босерон, там вертлявый джек-рассел, дальше спокойный лабрадор, элегантная колли, грациозная аристократичная борзая. Оставалось выбрать. Вот в этом-то и состояла проблема.

      – Не так-то просто сделать выбор! – признался Наполеон. – Но ведь всех не возьмешь. Давай положимся на судьбу…

      К нам вышла какая-то дама и, заметив, что дед пребывает в замешательстве, заявила:

      – Все зависит от того, для чего вам это надо.

      – Дело в том, что мы не знаем, – признался Наполеон. – Вот в чем вопрос! Мы просто хотим собаку, чтобы она жила с нами, как и полагается собаке.

      Он указал на клетку, на которой не было таблички.

      – А тут что? – спросил он.

      – Тут? Кажется, жесткошерстный фокстерьер, – ответила дама.

      Пес устремил на нас мутноватый взгляд, на миг поднял морду и, издав протяжный вздох, снова положил ее на ровно вытянутые лапы.

      – Вы уверены? – осведомился Наполеон.

      – Честно говоря, не очень. Может, это сеттер… Погодите, сейчас посмотрю.

      Дама стала копаться в бумагах, они вылетали у нее из рук и падали на дорожку.

      – Не могу найти его документы.

      – Жаль, так и не узнаем, какой он породы. Но нам наплевать на породу, правда, Коко?

      – Да, наплевать.

      – А сколько ему лет?

      С видом опытного профессионала дама заявила:

      – Ну… Ему примерно год. Нет, два. Да, два. – Ее лицо расплылось в смущенной улыбке. – Нет, все-таки поменьше. Или побольше.

      Она снова погрузилась в бумаги, в конце концов выронила их все, и они разлетелись.

      – Ладно, не важно! – произнес Наполеон. – Нам и на возраст наплевать. А сколько лет живут такие собаки?

      – Они живут долго, лет двадцать, – ответила дама. – Вас что-то беспокоит? Какая-то проблема?

      – Еще бы,