Кровь и вода. Допотопное фэнтези. Анна Федорова

Азраэль окончательно убедился, что этот мир – не такой, как прошлые. Кроме ясной, чистой радости, возникающей, когда нечто появляется из ничего, из пустоты – радости, доступной только Садовникам – Азраэль нашел в этом мире и другие оттенки счастья. Он привык думать о том, что хорошо и плохо для мира, и поэтому его застала врасплох другая радость, предназначенная для него самого, и только для него.

      Если люди и произносят слово «любовь», говоря об ангелах, они имеют в виду «любовь к Богу». Через тысячи лет в латинском языке для этого найдется точное слово – dilectio, означающее любовь как осознанный выбор. Отношение ангелов к людям на латынь перевели бы словом caritas – любовь как забота.

      Так было всегда. Но только в этом мире Азраэль нашел affectio и amor – любовь в смысле душевной взволнованности, глубокого неравнодушия и даже страсти – страстного желания. Он понимал, почему это случилось. В этом особенном мире Шемхазай, Азраэль и Оберон решили быть к людям намного ближе, чем обычно – не держать вечную дистанцию между смертными и бессмертными, а постараться понять людей полностью, до конца. Но принимая это решение, Азраэль и подумать не мог о таких последствиях.

      Никто не упрекнул его ни словом, когда случилась катастрофа, но в своем сердце он до сих пор расплачивался за нее. Азраэль даже не мог сказать: «Очисти, Создатель, ее душу», потому что слишком хорошо представлял себе, где сейчас находится душа Селед.

      Шемхазай безжалостно сказал ему как-то раз, что Селед, должно быть, сейчас с гордостью называет себя Рыцарем Цитадели.

      За окном начинался новый весенний день, и Азраэль вышел к ученикам, чтобы продолжить не законченный вечером разговор.

      Не тратя времени на вступления, он сразу же начал отвечать на заданный одним из новичков вопрос.

      – Смотри, этот мир отличается от всех прочих, когда-либо созданных нами. Да, я знаю, что ты это знаешь, но я повторю. Раньше мы хотели, чтобы люди – обладающие свободной волей, разумеется – сами создали бы в данном им мире то, что они сейчас называют «рай», а мы всегда называли просто садом. Согласись, до идеи рая (или сада) нетрудно дойти самому, даже если ты не великий философ. Кому нужен мир, испорченный войнами, завистью, взаимной ненавистью? Кому нужен мир, где страшно выйти на улицу ночью, где ты всегда готов к удару в спину? Никому – только Тьме. Но не все понимают это.

      – Да, – согласился один из учеников, светловолосый Эзер. – Я знаю многих, кому по сердцу война. Они полагают ее менее скучной, чем мир и покой.

      – Именно, – кивнул Азраэль, – и в чем-то они даже правы. Жизнь может не только показаться, но и стать скучной, если ни о чем не думать, кроме ежедневных дел. Для таких людей война – это возможность изменить привычную, до смерти надоевшую жизнь. Но здесь кроется и их основная ошибка: они думают, что кроме мира и войны, ничего нет. Мы отвечаем на этот вопрос иначе, и вы знаете, как. Кроме всего этого, есть игра. Игра – это способ сделать жизнь бесконечно