Кровь и вода. Допотопное фэнтези. Анна Федорова

подобрее? – Он снова сделал паузу и резко повысил голос: – Я задал вам вопрос. Отвечайте! Все, по очереди, по кругу.

      Ханох ответил первым – его ответ был готов давно:

      – Я хочу жить иначе и сделаю для этого все, что Вы прикажете, Господин.

      – Я тоже! – одна из женщин, сидевших у окна, порывисто вскочила и упала на колени перед Мастемой. – Я не хочу жить так, как сейчас. Я хочу быть хозяйкой самой себе. Мне надоел и шепот за спиной, и то, что нужно вечно прятаться, скрывать от людей… скрывать все, что я люблю.

      Она смотрела на Мастему с обожанием, нервно облизывая губы.

      – Я знаю, что ты любишь, Шафи, – усмехнулся Мастема. – Твои страсти настолько сильнее тебя самой, что это даже красиво.

      – И я хочу другого! – сказал старик. – Моя жизнь почти закончена, а я ничего не видел. Столько лет я старался не совершать зла, помогать людям – и что же? В благодарность мой сын выгнал меня из дома, построенного моими руками.

      – Ты хочешь мести?

      – Может быть, – неспешно ответил старик. – Но сперва я хочу жизни для себя.

      В разговор вступили и другие голоса. Это были голоса ищущих и отвергнутых, надеявшихся и разочарованных, любивших и брошенных людей. Все они звучали одинаково, и только два – иначе. Худой, с запавшими глазами Абаддон сказал:

      – Я не боюсь, меня ведет другое. Я не люблю этот мир и хочу увидеть его смерть.

      А вторая женщина, сидевшая у окна, сказала, смеясь:

      – Возможно, я смертельно рискую, но я скажу: я еще не решила. То, что ты обещаешь нам, Господин, звучит великолепно, но ведь должна быть цена? А пока не знаешь цену – как сказать, готов ли заплатить? Это правила купца.

      – Надеюсь, ты не хочешь со мной поторговаться? – с интересом спросил Мастема. – Но ты умна и дерзка, Элайда, ты мне нравишься. Правила купца, ха. А как же ты принесла клятву молчания, не требуя ничего взамен?

      Женщина легко ответила:

      – Эта клятва ничего не меняла. Я бы и так не стала ни с кем говорить об этом. Жизнь дороже пустого хвастовства.

      – Хорошо, – обводя собравшихся тяжелым взглядом, сказал Мастема. – Чтобы получить то, что вы хотите, вы должны доказать мне свою преданность – и доказать не раз. Отныне вся ваша жизнь должна стать доказательством этой преданности. Ханох, принеси яд.

      – Всё здесь, Господин, – отозвался тот, доставая сундучок.

      – В этих бутылочках – смертельный яд. Противоядия нет – я запретил его варить. В течение следующей недели каждый из вас должен убить человека. Любого. Можете – друг друга, если хотите. Позаботьтесь о доказательствах и учтите, что я слышу ложь еще до того, как она прозвучала. Тот, кто не справится – умрет. Это четвертая проверка.

      Первые три были проще, надо сказать, но все шло к убийству. Ханох откуда-то знал, что чужая смерть закаляет волю.

      Со своего места Ханох видел, как ученики переглядываются, как в глазах плещется