Мастер Лабиринта. o'Daniel Thistle

ударивший в меня потоком ледяной отрезвляющей воды. С безумьем не говорят. От безумья бегут.

      Я вскочил, отпрыгивая от него. Рванул прочь. Поскользнулся на полу. Бежать, бежать, бежать отсюда. Мне почудились геометрические структуры под потолком – того же цвета, что и его глаза, тех же форм, что он выцарапывал. Сияюще-зелёные линии и спирали.

      Монах кричал, пока я нёсся по длинной хорде через трансформаторный зал. На его вопль кто-нибудь придёт. Охрана, или монахи. Те, кто его здесь спрятали.

      Слева от выхода из зала на стене алела карта. Её рисовала та же неумелая рука, что и стрелку-угря, той же аэрозольной краской. Под картой неровно выведено: «III уровень».

      Я нырнул в очередной тёмный коридор. Вопль нёсся мне вслед акустическим хлыстом. Вопль – и стыд. Привычный стыд, которому меня так хорошо обучили. Стыдно, что он спит на полу, что он потерял разум – и я ничем не могу ему помочь. У меня есть больше, чем даётся многим. Но… я не просил этих долгов. И всё равно – спать на цементе, есть с пола… Я должен был помочь ему. Я даже себе помочь не могу.

      Монах орал. На долгой пронзительной ноте. Не делая вдоха. Не заканчивая выдох.

      Я обернулся, прежде чем поворот скрыл от меня трансформаторный зал.

      Над тёмными шкафами мерцала радуга. Тонкая паучья цветная сеть. Переливающаяся, ясная. Убийственная.

      Зелёное в ней набирало насыщенность, теряло её, переливалось в медно-жёлтое. Жёлтое – в персиковое и охру. Охра в баклажанно-синее и черноту. Опасного красного не было. Только розоватые переливы над рогами трансформаторов. Я смотрел на нёбо Рыбы – открывшей пасть и питающейся.

      Отвернулся, зажмурился и побежал.

      1.3. Клиника Мертвая Голова

      За миг до того как зрение опять погасло. Резко, будто выключили.

      Стена ударила мне в лицо. Короткая ломящая боль – от зубов в челюсть и затылок, как колокол. Железный вкус во рту.

      Удар остановил меня лишь на миг. Задыхаясь от ужаса, прижав одну руку к пульсирующему лицу, а вторую выставив вперёд, я опять бежал.

      Тьма давила со всех сторон, смыкалась чёрной коробкой, выжимала меня из меня. Чтобы я тоже стал пустой раковиной для Рыбы. Моё сознание – уже, чем коридор, тоньше, чем луч. Это от страха, или это конец – и Рыба проедает мои глазницы, чтобы проникнуть в череп?

      Что-то ударило в колено, и я упал. Попытался встать, но ноги не слушались. Я прижался лбом к стене. Пульс так частил, что казалось, меня сейчас вытошнит собственным сердцем. Крохотным дёргающимся чёрным комком. Чёрным, потому что всё здесь чёрное.

      Кроме радужной электрической плёнки, застрявшей в моей памяти. Она у меня под веками, она у меня в голове. Я – жирный вкусный червяк для Рыбы. И как червяк, я свернулся вокруг центра своего тела, обхватив себя руками и дрожа.

      Нужно встать и бежать, бежать, пока тварь не выследила меня. Не почуяла мой запах, мою уязвимость.

      Воздуха не хватало. Чернота смешивалась сама с собой, становясь ещё гуще.

      Я отключался.

      Мне нельзя терять сознание. Не здесь.

      Вдохни, Олег. Не так. Медленно.