Мастер Лабиринта. o'Daniel Thistle

как можно быстрее – туда, где нам не помешают оплакать последний потерянный шанс.

      – Уходи отсюда! – Старик скрестил руки на груди.

      Отвернулся. Набросил врачебный халат на одно плечо, и тот болтался, словно накидка римского ветерана:

      – Мне не нужны проблемы. И я не собираюсь из-за тебя, избалованный мальчишка, терять лицензию. Я тебя не видел, уходи!

      – Хасан сказал, что вы поможете, если мне нужна будет помощь… Что я могу к вам обратиться, если…

      Я не хотел врать, я сочинил объяснение заранее, но передумал говорить. Вырвалось. Но Хасан Вэй ведь мог посоветовать прийти к своему единственному другу, а значит, это не совсем ложь.

      Упоминание старого учителя подействовало. Риттер сделал ещё один шаг назад.

      – Мне нужна помощь. Очень. Пожалуйста.

      – Уходи, Лирнов.

      Гнева в его словах меньше. Страха тоже. Немного вины – и много скорби.

      Хасан Вэй был моим учителем рисования. Младше Риттера, но полгода назад он попал в больницу с инсультом, а потом умер. Я не успел забрать из его дома две своих картины – те, что Вэй выставлял под своим именем. Думал, он поправится.

      Я занимался в частном порядке – у Вэя дома, по вечерам. Там и видел Риттера. Они с Хасаном, пока я рисовал бесконечные кубы и шары, пили херес и решали в какой степени нынешние времена хуже прежних. Раньше Риттер заведовал отделом влажного мозго, но потом его корпорацию поглотили, а ситуация с Рыбой ухудшилась. И вот он выгоняет меня из допотопного врачебного кабинета, в котором, наверное, делает аборты и ставит пломбы тем, у кого нет корпоративной страховки.

      – Я заплачу.

      – Зачем мне твои деньги, если у меня отберут лицензию?

      – С деньгами и без лицензии лучше, чем без лицензии и денег. – Вырвалось быстрее, чем я прочувствовал, что говорю.

      Угрожаю старику. Позор какой.

      – Извините. Извините, я не имел в виду. Мне просто очень нужен… кто-то. Кто разбирается. И кто не служит корпорациям.

      – Нечто новое. – Риттер сел на край стола, крепко обхватив узловатыми пальцами колено. – Венерическое?

      – Что? Ээ… Н-нет.

      От стыда хотелось сжаться. Я позволил себе это. На секунду. Снял с плеча рюкзак и присел, ставя его на пол. Собирая мысли и слова, как будто они там, на полу.

      – Перестаю видеть цвета. – Вытолкнул я из горла признание. О гонорее, наверное, говорить легче. – Временами. Сейчас хорошо вижу. Иногда… Всё блёкнет. Или перекручивается.

      – Перекручивается?

      – Красный кажется жёлтым, зелёный – красным, пурпурный серым. С разводами.

      – Дейтерия?

      – Мне так говорят. Дейтерическая форма болезни Рейна-Клаттера.

      Я не верю в это, поэтому я здесь. Рискую будущим и настоящим, рискую потерять статус, спускаясь в Рыбий город, запретный для ариста всех корпораций.

      – Рисовать не можешь, значит? – Усмехнулся Риттер как будто всё понял.

      Я вновь прижил сложенные лодочкой ладони к скрученному страхом желудку и поклонился. Заставил себя