Ома Дзидай. Ян Сергеевич Гофман

не трогали. Уткнувшись в грудь трупа ступней, взялась обеими руками за бисэнто и вынула лезвие.

      Сзади донесся до боли знакомый голос:

      – Какой это по счету?

      Я слишком увлеклась и не заметила тихих шагов за спиной.

      Мгновенный разворот. Размашистый удар не глядя. Нападение отразили.

      Не растерял сноровку…

      – Не с того беседу начинаешь! – с напускной обидой бросил шиноби.

      – Наоки! – выплюнула я его имя. Единственное, которое мне запомнилось навсегда.

      – Мидори-тян⁴⁵…

      Он опасливо отпрыгнул на безопасное расстояние.

      Пренебрегая угрозой, Наоки прикрыл глаза и расплылся в милой улыбке. Когда-то давно она покорила мое сердце. Увидев ее очертания через тонкий дзукин, я оторопела.

      – Так сколько ты зарубила?

      Глаза цвета меда. Обезоруживающий взгляд был преисполнен тепла. От него тяжелой ношей на душу легло смятение. Как и всегда.

      – Двадцать, – нехотя поделилась я, не убирая оружие и тщательно следя за движениями возлюбленного.

      – Да ну? – изумился Наоки. – Видать, плохи мои дела. Итоги будто предрекли заранее. Недаром сэнсэи прозвали тебя лучшей куноити⁴⁶. Ты никогда не уступала мужчинам. Ни в чем. На моих руках, например, только кровь девяти.

      – Дурак! Дурак! – поддавшись чувствам, выпалила я. К щекам лип румянец. Возлюбленный заметил это и хихикнул украдкой. – Как ты можешь?! Нечего нам общаться. Мы враги, понимаешь? Враги!

      – Верно, – Он кивнул. – Надлежало бы сразу перерезать друг другу глотки. Но не теперь. Остались только мы. Испытание вот-вот кончится. Сама судьба дарит возможность, и я не упущу ее. Нам надо попрощаться. По-настоящему.

      – Мы все обсудили три дня назад. До начала состязания! Забыл, что ли? – сердито напомнила я и попятилась. Прежний пыл остыл. Слова Наоки мучили меня. – Больше нет необходимости.

      – Ошибаешься. Тебе хватило сил отпустить нашу любовь. Я не могу похвастаться тем же. На опушке никто не знал, чем все кончится. Меня столько раз пытались убить, но я выжил. Похоже, сами Боги хотят, чтобы мы поговорили. Напоследок.

      – Лучше бы ты умер, – не сдерживая слезы, прошипела я. Без злобы. С сожалением.

      Во мне с детства воспитывали образцового шиноби. Предполагалось, что я буду непоколебима. Готова убить любого ради сёгуна. У меня хватало простодушия также считать. До последнего.

      И вот Наоки – передо мной. Схватки не избежать. От нее нас отделяют считанные мгновения. А мой возлюбленный добр, ласков и мил, как во все разделенные ночи…

      – Не спорю, – рассмеялся он.

      – Перестань! – Приступ гнева. Предательски сорвалась первая слезинка.

      – Так заткни меня! Иначе буду продолжать. Я должен высказать последнее слово, нужно это тебе или нет.

      Его чувства были ясны. К нему я испытывала то же самое. И не могла поднять бисэнто, пока нет опасности.

      Мы встретили юность бок о бок. Долго изучали один другого. Переглядывались и поддерживали безымянную связь. Однажды мы познали тела и души друг друга. Решили держаться вместе, помня,

45

-тян – уменьшительно-ласкательный именной суффикс, употребляемый при близких и неофициальных отношениях. Зачастую – при обращении к любимой девушке.

46

Куноити – женщина-шиноби.