Девушки сирени. Марта Холл Келли

сильнее хотелось поучаствовать в чем-то еще. Как наркотик. Однако нельзя было забывать о конспирации. Нацисты не только решили расположить в Люблине свои штабы, они по всей Польше распространили шпионов – они выявляли и арестовывали лидеров герлскаутов.

      Плюс ко всему участились внезапные облавы-лапанки, которые устраивали эсэсовцы. Мама жила в постоянном страхе, что мы попадем в такую облаву. И немцы уже не ждали наступления темноты, они хватали всех без разбору в самых неожиданных местах: в церквях, в поездах, в очередях за продуктами. Чуть не повезет, тебя схватят и отправят в тюрьму. Большинство переправляли в Германию, где люди работали и умирали в жутких условиях. Польские дети с арийской внешностью тоже были в группе риска – иногда они исчезали. Однажды их всех согнали в поезд и куда-то повезли, а немецкие солдаты стреляли в матерей, которые бежали за поездом.

      Страдали и крестьяне. Если деревня выделяла слишком мало работников, в наказание сжигали все дома.

      Петрик не рассказывал, но я знала, что его отца, капитана польской армии, арестовали вместе с сослуживцами, и теперь Петрик был единственным мужчиной в семье. До войны у нас все мужчины с университетским дипломом зачислялись в армию как офицеры запаса, поэтому новые власти, арестовав офицеров, легко избавились от самых образованных поляков.

      Я упрашивала Петрика доверить мне более серьезные задания, как старшим девушкам, но он, лидер нашей группы, вечно находил отговорки.

      Как-то раз Петрик помогал мне мыть мамины кисточки, которые мы не закопали во дворе. Мама хранила их под половицей и поэтому могла иногда рисовать по ночам. То были не какие-то простые кисточки, а колонковые, и промывать их мама доверила бы не каждому. Эти «страдивариусы» мира кисточек перешли маме по наследству от бабушки, и каждая стоила целое состояние. Они укладывались по красным фланелевым чехольчикам, а сделаны они были из шерсти русского соболя (причем только самца), который за фунт стоил в три раза дороже, чем золото.

      – Ну попробуй сказать, что я плохо справляюсь с заданиями, – уговаривала я Петрика. – Вспомни, как я хорошо выполнила все, когда ты послал меня в дом Нади.

      – Кася, у меня для тебя ничего нет, – ответил Петрик. – Сейчас пока затишье.

      Для парня с такими большими руками он очень нежно обращался с кисточками – окунул одну в мыльную воду, аккуратно потер пальцами никелированный ободок, а потом провел вниз по кисточке.

      – Если еще один день просижу дома, точно сойду с ума, – проворчала я.

      Петрик положил свою кисточку на тряпочку рядом с моей.

      – Тебе известны правила. Ты еще слишком молода. Почитай книжку.

      – Я способна на большее…

      – Кася, нет.

      – Петрик, я так хочу участвовать в борьбе с этими гадами. Можешь послать меня на любое задание. Пусть даже и не очень важное.

      – То, что ты красивая девушка, тебя не защитит. Если поймают, то расстреляют, как всех остальных.

      Красивая девушка? Я?

      – Если ты не дашь мне задание, я пойду работать в «Свободную