Разбойник Чуркин. Том 3. Возвращение. Н. И. Пастухов

не заставил себя долго ждать: он явился к Климу Потапычу вместе с посланным за ним. Клим Потапыч был у него на счёту в числе хороших обывателей и помнил праздники.

      – Что случилось? – спросил он.

      – Да вот, грех какой произошёл: купчиха у меня умерла; сделай милость, Филипп Платоныч, избавь меня от разных проволочек по этому самому делу: я здесь. ни в чем не виноват, – снявши шапку, взмолился дворник.

      – Откуда она?

      – И сам не знаю, – горевал Клим Потапыч и рассказал всё, как было дело.

      – Надо узнать, где этот купец?

      – Вишь, уехал, и извозчики сказывали.

      – Ay фельдшера он был?

      – Кто его там ведает, я не справлялся.

      – Пошли за фельдшером, а мне укажи, где покойница, – направляясь в избу и пошевеливая своей шашкой, сказал урядник.

      Клим Потапыч проводил его к покойнице, а работник побежал за фельдшером, не понимая, в чем состоит суть дела, и кто была умершая.

      Осмотрев труп красавицы, урядник, с помощью дворника, уложил его на кровать и спросил:

      – Паспорт при ней имеется?

      – Может, и есть, надо будет оглядеть её платье, – сказал Клим Потапыч.

      Принялись оглядывать карманы усопшей и кроме той записочки, которая уже побывала в руках кухарки, никаких документов не нашли. Записочка имела вид письма; в ней было сказано: «Милая моя Паша, сегодня весь день я буду занят, приду вечером». Подписано: «Твой Гаврила». На документе этом не имелось ни числа, ни месяца, и по этому из него ничего нельзя было понять; но всё-таки урядник положил записочку в карман для приобщения к протоколу.

      Вскоре явился и фельдшер; это был человек лет шестидесяти, среднего роста, полный, как кубарь, с седыми небольшими бакенбардами и совершенно свободной от волос головой. Медленно, как бы нехотя подошёл он к покойнице и спросил у дворника:

      – Давно ли она скончалась?

      – Часа два, а не то три будет, – сказал Клим Потапыч.

      Фельдшер расспросил, на что она жаловалась, и из слов дворника заключил, что смерть её последовала от скоротечной горячки.

      – У вас никто не был сегодня ночью? – спросил у него урядник.

      – Нет, а что?

      – Она с купцом сюда приехала. тот сказал, что поедет за вами, чтобы подать ей пособие, да вот и пропал.

      – Бывает; озорников мало ли на свете? Должно быть она ему чужая была, вот и бросил.

      Принялись за составление протокола; урядник быстро настрочил его, доктор произвёл осмотр трупа и дал священнику знать, что тело неизвестной женщины можно предать земле, так как она умерла естественной смертью от простуды.

      По селению пошли разного рода слухи. Одни говорили, что какая-то купчиха приехала на постоялый двор и была задушена; другие уверяли, что женщина эта остановилась с каким-то офицером, который бросил её, и она с горя удавилась, – словом, говорили то, что кому на ум пришло.

      На другой день тело Прасковьи Максимовны, положенное в простой белый гроб, было погребено на местном кладбище.

* * *

      Гаврила Иваныч проснулся