Острова и море. Эрнест Хемингуэй

единственный, кто еще любит повеселиться, – сказал Фрэнк. – А вы все великовозрастные ханжи и лицемеры…

      – Капитан Фрэнк, – склонился над бортом причала Руперт.

      – Руперт – мой единственный друг, – поднял голову Фрэнк. – Что надо, Руперт?

      – Как насчет Комиссара, капитан Фрэнк?

      – Мы спалим его дотла, старина Руперт.

      – Храни вас Бог, капитан Фрэнк, – сказал Руперт. – Хотите еще рому?

      – Мне и так неплохо, – ответил Фрэнк. – Все лежат?

      – Ложись! – скомандовал Руперт. – И не шевелиться.

      Фрэнк выстрелил за пределы пристани, и ракета, осветив гравиевую дорожку у веранды дома Комиссара, там же и сгорела. Негры на пристани заохали.

      – Вот, черт! – воскликнул Руперт. – Почти попала. Не повезло. Еще разок, капитан Фрэнк.

      На соседней яхте загорелся свет, и на палубу снова вышел ее хозяин. На этот раз он надел белые полотняные брюки, белую рубашку и спортивные туфли. Он был гладко причесан, на раскрасневшемся лице расплылись белые пятна. Ближе всех, спиной к нему, сидел Джон, рядом с мрачным видом расположился Роджер. Между палубами было фута три воды. Мужчина с яхты уставил палец на Роджера.

      – Ты, скотина! – сказал он. – Грязная скотина!

      Роджер посмотрел на него с удивлением.

      – Ведь ты меня имеешь в виду? – крикнул Фрэнк. – Тогда не «скотина», а «свинья».

      Не обращая на него внимания, мужчина продолжал обзывать Роджера.

      – Жирная скотина! – Мужчина почти задыхался от злобы. – Жулик! Плут! Гнусный писака и никудышный мазила.

      – К кому вы обращаетесь? Что вам надо? – Роджер поднялся с места.

      – К тебе, скотина! К тебе, жулик и трус! Скотина! Ну, какая же ты скотина!

      – Вы сумасшедший, – спокойно сказал Роджер.

      – Вот скотина! – повторил яхтсмен. Разделявшее мужчин водное пространство было чем-то вроде рва, заменившего в современном зоопарке клетку, и теперь посетители могут безнаказанно дразнить зверей. – Жулик!

      – Это он мне! – радостно сказал Фрэнк. – Ты что, не признал меня? Еще обзывал свиньей.

      – Нет – ему! – Мужчина указал пальцем на Роджера. – Он жулик!

      – Послушайте, – сказал ему Роджер. – Вы ведь специально это говорите. Ругаетесь, чтобы потом в Нью-Йорке хвастаться, что посмели мне такое сказать.

      Роджер произнес эти слова спокойно и убедительно, словно надеялся, что мужчина поймет его и замолчит.

      – Скотина! – орал яхтсмен, все более распаляясь, он уже довел себя до настоящей истерики, ради которой и переоделся. – Гнусная, грязная скотина!

      – Вы ведь это не для меня говорите, – очень спокойно повторил Роджер, и Томас Хадсон понял, что задумал его друг. – Лучше заткнитесь. А если действительно хотите поговорить, поднимайтесь на причал.

      Роджер направился к причалу, и мужчина, как ни удивительно, тоже довольно резво полез туда же. Ничего другого ему не оставалось – он раззадорил себя руганью до крайности. Негры отступили назад, оставив им достаточно большой круг для драки.

      Томас