Острова и море. Эрнест Хемингуэй

производством.

      – Я этого совсем не хотел, – сказал Роджер. – Все случилось в доме женщины, с которой у меня возникли осложнения, и, по правде говоря, быть мне там совсем не полагалось. А этот тип донимал меня весь вечер. Донимал и донимал – еще хуже, чем сегодня. И когда уже не было сил терпеть, я так залепил ему – залепил по-настоящему, ни о чем не думая, что он ударился головой о мраморные ступени, ведущие к бассейну. Кстати, вся сцена разворачивалась у бассейна. В себя он пришел только на третий день в «Ливанских кедрах», так что убийцей я не стал. Но они уже состряпали дело. Свидетели и все такое – мне еще здорово повезло.

      – Ну и что потом?

      – Когда этот хлыщ смог приступить к работе, он отыгрался. По полной программе. Дальше некуда.

      – В чем тебя обвинили?

      – Да во всем. Чего там только не было.

      – Может, расскажешь?

      – Нет. Незачем тебе это знать. Поверь на слово, все было подстроено. Такое мне приписали, что люди стараются со мной об этом не говорить. Разве ты не обратил внимание?

      – Пожалуй.

      – Вот потому мне так скверно сегодня. Сколько еще бродит по земле таких подонков! Отпетых подонков. И драки с ними ничего не решают. Может, они специально нас провоцируют? – Роджер перевернулся на спину. – Зло – страшная вещь, Томми. И дьявольски изощренная. А ведь в старину неплохо разбирались в добре и зле.

      – Многие люди не назовут тебя добряком, – сказал ему Томас Хадсон.

      – Конечно. Да я на это и не претендую. Хотя мне жаль. Борьба со злом не делает тебя добрым. Сегодня я выступил против зла, но и сам поддался ему. Оно накатывало на меня волнами.

      – Все драки – зло.

      – Знаю. Но что делать, если уже ввязался.

      – Тогда надо побеждать.

      – Правильно. Я уже с первой минуты испытал азарт.

      – Азарт был бы сильнее, если бы тот тип умел драться.

      – Надеюсь, – сказал Роджер. – Хотя трудно сказать. Когда я дерусь, мне хочется уничтожить зло. А если сам увлекаешься, то чем ты отличаешься от того, с кем дерешься.

      – Он полная мразь, – сказал Томас Хадсон.

      – Но не хуже того, с кем я сцепился в Калифорнии. Несчастье в том, Томми, что их слишком много. Они есть во всех странах, и их число постоянно растет. Неважные времена, Томми.

      – А когда они были другими?

      – Нам часто бывало хорошо.

      – Это правда. Нам было хорошо в разных хороших местах. Но времена-то оставались плохими.

      – Не знаю. Говорили, что времена хорошие, а потом всех скрутило. Когда у всех были деньги, у меня денег не было. А когда у меня завелись деньжата, настали по-настоящему плохие времена. Но все-таки люди тогда не были такими злыми и подлыми.

      – Вокруг тебя и сейчас мерзавцев хватает.

      – Попадаются и хорошие.

      – Не так уж и часто.

      – Достаточно часто. Ты не всех моих друзей знаешь.

      – Ты якшаешься черт знает с кем.

      – А с кем мы провели сегодняшний вечер? С твоими или моими друзьями?

      – С общими. Не так уж они и плохи. Никчемные – но не подлые.

      – Согласен, – сказал Роджер. – Не подлые. Фрэнк, правда, с гнильцой. Причем основательной. Хотя подлым