Острова и море. Эрнест Хемингуэй

сделал попытку замахнуться, но Роджер уклонился и вошел с ним в клинч.

      – Как тебя зовут? – спросил Роджер.

      Мужчина не ответил, он только тяжело дышал, как умирающий астматик.

      Роджер и в этот раз держал его за локти, нажимая большими пальцами на сухожилия.

      – А ты сильный, сукин сын! – сказал он мужчине. – Но, черт подери, откуда ты взял, что умеешь драться?

      Мужчина слабо замахнулся, но Роджер перехватил его, притянул к себе и два раза залепил ему по уху правым кулаком, отчего тот отлетел в сторону.

      – Теперь понял, что нечего лезть к посторонним людям с разговорами? – спросил его Роджер.

      – Только взгляните на его ухо, – восхитился Руперт. – Прямо виноградная гроздь.

      А Роджер в очередной раз держал яхтсмена за локти, надавливая на сухожилия у бицепсов. Томас Хадсон внимательно следил за лицом мужчины. Поначалу на нем не было следов страха – просто паскудная морда, вылитый боров. Но теперь он был смертельно испуган. Наверное, он никогда не слышал о боях без правил. Возможно, в его подсознании всплыли воспоминания о прочитанных историях, где упавших забивают до смерти. И поэтому он старался изо всех сил держаться на ногах. Каждый раз, когда Роджер предлагал ему нападать или отшвыривал от себя, мужчина старался нанести удар. Он не сдавался.

      Роджер в очередной раз оттолкнул его. Мужчина стоял и смотрел на своего мучителя. Сейчас, когда Роджер не сжимал мертвой хваткой его локти, делая абсолютно беспомощным, страх немного отступил, его место заняла прежняя подлость. Он стоял испуганный, жестоко измолоченный, с разбитым лицом и кровоточащим ртом, ухо его напоминало перезревшую фигу из-за мелких кровоизлияний, слившихся в большую гематому. Но сейчас он не чувствовал цепких рук Роджера, и потому страх поубавился, а неистребимая подлость взыграла снова.

      – Хочешь что-то сказать? – спросил Роджер.

      – Грязная скотина! – сказав это, мужчина прижал подбородок к груди, поднял кулаки и встал боком с видом задиристого мальчишки.

      – Ну, готовься! – крикнул Руперт. – Теперь тебе конец!

      Но ничего драматичного или поучительного не последовало. Роджер быстро шагнул к мужчине, занес левое плечо и нанес тому правой рукой снизу мощный боковой удар по голове. Яхтсмен упал на четвереньки, уткнувшись лбом в деревянный настил. Некоторое время он не отрывал головы от досок, а потом медленно повалился на бок. Посмотрев на него, Роджер направился к краю причала и спрыгнул на палубу катера.

      Матросы понесли хозяина на яхту. Они не вмешивались в драку, но теперь подняли его с настила, где тот лежал на боку, и потащили на борт как провисший мешок. Кое-кто из негров помог им перекинуть его на палубу и занести в каюту. Дверь за ним закрылась.

      – Ему нужен врач, – сказал Томас Хадсон.

      – Он не сильно ударился о доски, – возразил Роджер. – Я больше беспокоился за причал.

      – Не думаю, что последний боковой удар пойдет ему на пользу, – сказал Джонни Гуднер.

      – Вы все лицо ему разнесли, – сказал