Острова и море. Эрнест Хемингуэй

мы ляжем ничком и ничего не увидим, – раздался голос из толпы. – Ничего не слышим. Ничего не видим.

      – Сейчас дам команду, и все отвернутся, – подначивал Руперт. – Сухое дерево вспыхнет, как трут, – прибавил он ободряюще.

      – А ну-ка, покажите, на что вы способны, – сказал Фрэнк.

      Он вновь выстрелил парашютной ракетой. В ослепительном свете падающей ракеты было видно, как все на палубе лежат лицом вниз или стоят на четвереньках, зажмурив глаза.

      – Храни вас Бог, капитан Фрэнк, – раздался из темноты, когда вспышка угасла, низкий, торжественный голос Руперта. – Да пошлет Он вам в своей неизреченной милости смелость поджечь дом Комиссара.

      – А где его жена и дети? – спросил Фрэнк.

      – Мы их спасем. Не волнуйтесь, – успокоил его Руперт. – Без вины никто не пострадает.

      – Так подпалим его? – обратился Фрэнк к сидящим на корме.

      – Да успокойся ты наконец, – сказал Томас Хадсон.

      – Завтра утром меня здесь не будет, – объявил Фрэнк. – Так что я вне подозрений.

      – Давайте спалим подлеца, – сказал Фред Уилсон. – Похоже, местные это одобряют.

      – Сожжем, капитан Фрэнк. Сожжем его, – поддержал Руперт. – Что скажете? – обратился он к остальным.

      – Сожжем, сожжем. Пошли вам Бог силы сжечь его дом, – хором заговорили парни на причале.

      – Никто не возражает? – спросил Фрэнк.

      – Никто, капитан Фрэнк. Никто ничего не видит. Никто ничего не слышит. Никто рта не раскроет. Спалите его.

      – Нужно немного попрактиковаться, – сказал Фрэнк.

      – Если действительно намерен его поджечь, сваливай, черт возьми, с нашего катера, – сказал Джонни.

      Фрэнк взглянул на него и покачал головой, но так, что ни Роджер, ни парни на причале ничего не видели.

      – Считайте, что от него только пепел остался, – успокоил негров Фрэнк. – Ну-ка плесни мне еще, Руперт, для укрепления духа.

      И он протянул кружку.

      – Капитан Фрэнк. – Руперт подался вперед и продолжил: – Этот поступок прославит вас.

      На причале негры затянули новую песню:

      Капитан Фрэнк в гавани,

      Значит, ночью повеселимся!

      После паузы – немного выше…

      Капитан Фрэнк в гавани,

      Значит, ночью повеселимся!

      Вторую строчку пропели четко, словно били в барабан. А потом продолжили:

      Комиссар назвал Руперта псом черномазым,

      Выстрел – и капитан Фрэнк сжег его дом дотла.

      Потом они перешли на старые африканские ритмы, которые четверо на катере слышали у негров, тянувших канаты на паромах через реки, разделявшие Момбасу, Малинди и Ламу[6]. Негры дружно тянули канаты и пели тут же сочиненные песни, подсмеиваясь в них над белыми пассажирами парома.

      Капитан Фрэнк в гавани,

      Значит, ночью повеселимся.

      Капитан Фрэнк в гавани.

      Дерзкий, оскорбительный отчаянный вызов звучал в минорной мелодии. А затем – как барабанная дробь:

      Значит, ночью повеселимся.

      – Слышите,

6

Города в Кении.