Острова и море. Эрнест Хемингуэй

как мы живем, – сказал Том. – Иногда он отпускает меня пропустить рюмку-другую.

      – А как с женщинами?

      – Никаких женщин.

      – Чем же вы, ребята, занимаетесь?

      – У меня весь день занят.

      – Но ты и раньше здесь бывал? Что делал тогда?

      – Купался, ел, пил, работал, читал, разговаривал, читал, рыбачил, опять рыбачил, купался, выпивал, спал…

      – И никаких женщин?

      – Говорю же – никаких.

      – Мне это кажется нездоровым. Вредная какая-то атмосфера. А опиума много курите?

      – Что скажешь, Том? – спросил Роджер.

      – Только самый лучший сорт, – ответил Томас Хадсон.

      – А марихуана хорошая уродилась?

      – Как, Том? – опять спросил Роджер.

      – Плохой год выдался, – сказал Томас Хадсон. – Дожди все к чертовой матери залили.

      – Все выглядит не очень привлекательно. – Джонни выпил. – Хорошо только то, что вы еще пьете. А не увлеклись ли вы, ребята, религией? Не снизошло ли на Тома откровение?

      – Как, Том?

      – В отношениях с Богом никаких перемен, – сказал Томас Хадсон.

      – Значит, отношения теплые?

      – Мы люди терпимые, – сказал Томас Хадсон. – Упражняйся в какой хочешь религии. В глубине острова есть бейсбольное поле – упражняйся там, сколько хочешь.

      – Я пошлю боженьке отличный пас, если он вовремя добежит до «дома», – сказал Роджер.

      – Роджер, – с упреком начал Джонни, – уже темнеет. Разве не видишь, что сгущаются сумерки и приходит тьма? Ты ведь писатель. Нехорошо так легкомысленно говорить о Боге после наступления темноты. Кто знает – вдруг он стоит за твоей спиной с занесенной битой.

      – До «дома» он точно добежит, – сказал Роджер. – Я видел Его в деле.

      – Конечно, сэр, – съязвил Джонни. – И, получив твой «отличный пас», в ответ вышибет тебе мозги. Я тоже видел Его в деле.

      – Верю, что видел, – согласился Роджер. – Мы с Томом тоже видели. Но я все-таки постараюсь.

      – Давайте покончим с богословскими спорами, – сказал Джонни. – И что-нибудь поедим.

      – Этот старикан, которому ты доверяешь управление своей посудиной, еще не разучился стряпать? – спросил Томас Хадсон.

      – Будет густой суп из морепродуктов, – сказал Джонни. – И еще ржанка с коричневым рисом. Золотистая ржанка.

      – У тебя словарь дизайнера по интерьерам, – сказал Том. – Разве ржанка бывает в это время золотистой? Где ты подстрелил этих ржанок?

      – На Южном острове. Мы бросили там якорь – захотелось искупаться. Я свистом дважды поднимал стаю и всякий раз стрелял. На обед – по две на каждого.

      Был прекрасный вечер. После ужина мужчины расположились на корме, пили кофе, курили сигары, к ним присоединились еще двое бездельников с другого катера, они принесли гитару и банджо. На причале собрались негры, время от времени они затягивали какую-нибудь песню. Кто-то запевал в темноте, Фред Уилсон – тот, что принес гитару, – подтягивал, а Фрэнк Харт подыгрывал на банджо. Томас Хадсон не умел петь, поэтому он сидел в темноте, откинувшись на спинку стула, и слушал.

      У