Люси Краун. Ирвин Шоу

их рассмешить.

      – Совершенно верно, – сказал Паттерсон. – Можешь играть в теннис, плавать и…

      – Я хочу научиться играть у второй базы, – заявил Тони. – И освоить крученый удар.

      – Мы можем попробовать, – сказал Баннер, – но я не гарантирую успеха. Я сам пока не овладел крученым ударом, хотя гораздо старше тебя. Ты либо рожден бить крученый, либо нет.

      – Ты можешь все это делать, – продолжил Паттерсон, отметив про себя, что Баннер – пессимист, – при одном условии: как только ты почувствуешь усталость, ты останавливаешься. Малейшая перегрузка…

      – А если я не остановлюсь? – перебил его мальчик. – Что тогда?

      Паттерсон вопросительно посмотрел на Оливера.

      – Продолжай, говори, – сказал отец Тони.

      Паттерсон повернулся к мальчику.

      – Тогда ты рискуешь снова надолго лечь в постель. Этого ведь тебе не хочется?

      – Вы думаете, что я могу умереть, – сказал Тони, пропустив вопрос мимо ушей.

      – Тони! – сказала Люси. – Этого доктор Паттерсон не говорил.

      Тони неприязненно посмотрел на врача, и Паттерсону на мгновение показалось, что мальчик видит в окружающих его взрослых не родителей и друзей, а сообщников болезни.

      – Не беспокойтесь. – Тони улыбнулся, и враждебность его исчезла. – Я не умру.

      – Конечно, нет, – сказал Паттерсон, злясь на Оливера, втянувшего его в эту сцену. Он шагнул к Тони и чуть наклонился к нему. – Тони, я тебя поздравляю.

      – С чем? – настороженно спросил Тони, боясь насмешки.

      – Ты – идеальный пациент, – заявил доктор. – Ты поправился. Спасибо тебе.

      – Когда я смогу их выбросить? – спросил Тони.

      Он резко поднял руку и снял очки. В его неожиданно повзрослевшем голосе зазвучала горечь. Без очков его глаза казались запавшими, близорукими, полными грусти и укора; видеть их на худом мальчишеском лице было больно.

      – Наверное, через год или два, – сказал Паттерсон. – Если будешь ежедневно делать упражнения. Час утром, час вечером. Запомнил?

      – Да, сэр, – ответил Тони.

      Надев очки, он снова стал подростком.

      – Мама знает все упражнения, – сказал Паттерсон, – она обещала ничего не упустить.

      – Вы можете показать их мне, доктор, – сказал Баннер. – Тогда мы освободим миссис Краун.

      – В этом нет необходимости, – вмешалась Люси. – Я справлюсь.

      – Конечно, – сказал Джеф. – Как вам будет удобнее.

      Тони повернулся к отцу:

      – Папа, тебе надо ехать домой?

      – К сожалению, да, – сказал Оливер. – Но я постараюсь выбраться сюда на выходные до конца месяца.

      – Твой отец должен вернуться в город, на работу, – сказал Паттерсон, – чтобы быть в состоянии оплачивать мои визиты, Тони.

      Оливер улыбнулся.

      – Я думаю, эту шутку ты мог оставить мне, Сэм.

      – Извини.

      Паттерсон повернулся и поцеловал Люси в щеку.

      – Ты просто цветешь, – восхищенно сказал он, – как дикая роза.

      – Я иду мимо гостиницы, – сказал Баннер. –