Люси Краун. Ирвин Шоу

этого вовсе не говорил.

      Люси остановилась и рассерженно посмотрела на него.

      – Тебе и не надо это говорить, – сказала она. – Мне удается не думать об этом несколько месяцев, затем ты что-нибудь скажешь… или я встречаю женщину моего возраста, которая счастливо избежала…

      – Ради Бога, Люси, – попросил Оливер, чье раздражение пересиливало желание уйти от конфликта, – не возвращайся к этой старой песне.

      – Пожалуйста, Оливер. – Внезапно она перешла на молящий тон. – Оставь меня вдвоем с Тони. Это ведь только шесть недель. Я согласилась на школу – уступи мне сейчас. Он уедет надолго к этим маленьким грубиянам… Не представляю, как я с ним расстанусь. После всего пережитого нами. Даже теперь, зная, что он отправится в гостиницу, чтобы проехать с тобой до ворот, я едва сдерживаю желание побежать и убедиться, что с ним все в порядке.

      – Именно об этом я и говорю, Люси, – сказал Оливер.

      Люси зло посмотрела на мужа. Она поставила бокал на траву и насмешливо опустила голову.

      – Склоняю перед тобой голову, – сказала она, – ты прав. Как всегда.

      Быстрым движением руки Оливер взял Люси за подбородок и поднял его. Люси не сопротивлялась. Она стояла, хитровато улыбаясь, и смотрела на мужа.

      – Не делай так больше, Люси, – попросил Оливер. – Я серьезно.

      Люси освободилась, дернув головой, и зашла в дом; дверь негромко хлопнула за ней. Оливер посмотрел вслед жене, допил виски, подхватил чемоданы и направился за угол дома, где под деревом стоял автомобиль. Он погрузил чемоданы в багажник и пробормотал себе под нос: «К черту все». Оливер сел за руль и завел мотор. Подавая назад, он увидел, как Люси вышла из дома и направилась к машине. Он заглушил двигатель.

      – Прости меня, – тихо сказала она, стоя у автомобиля и держась за его дверцу.

      Оливер ласково потрепал ее руку.

      – Давай все забудем, – примирительно предложил он.

      Люси наклонилась, чмокнула его в щеку, поправила галстук.

      – Купи себе новые галстуки, – сказала она. – Твои выглядят так, словно их подарили тебе на Рождество в 1929 году.

      Она посмотрела на него, неуверенно улыбаясь, словно умоляла о чем-то.

      – И не сердись на меня.

      – Конечно, – сказал Оливер, испытывая облегчение оттого, что мирный отъезд был спасен. Или почти спасен. Хотя бы внешне.

      – Позвони мне на неделе, – попросила Люси. – И произнеси запретное слово.

      – Обещаю.

      Оливер повернул голову и поцеловал жену. Затем он снова завел мотор и поехал к гостинице.

      Люси замерла в тени дерева, провожая взглядом автомобиль, который вскоре исчез за поворотом, скрытый зеленью. Она вздохнула и вернулась в гостиную, тяжело опустилась на темный деревянный стул. Оглядела комнату: «Сколько цветов здесь ни ставь, жить тут все равно невыносимо». Сидя в мрачной благоухающей гостиной, она вспомнила шум машины, отъезжающей по узкой песчаной дороге, и подумала: «Поражение. Снова поражение. Я всегда проигрываю. Вечно я первая говорю “прости”».

      Глава четвертая

      Сидя