Король смеха. Аркадий Аверченко

одиннадцать.

      Драматург всплеснул руками.

      – Так поздравляю вас: в это самое время я читал ей дома пьесу.

      Серафима Петровна подняла язвительно одну бровь:

      – Да? Может быть, на свете существуют две Шемшуриных? Или я незнакомую даму приняла за Марью Александровну? Или, может, я была на катке вчера… Ха-ха!..

      – Ничего не понимаю! – изумился Селиванский.

      – То-то и оно, – засмеялась Серафима Петровна. – То-то и оно! Ах, Селиванский, Селиванский…

      Селиванский пожал плечами и стал разворачивать рукопись.

      Когда мы переходили в гостиную, я задержался на минуту в кабинете и, сделав рукой знак Серафиме Петровне, остался с ней наедине.

      – Вы сегодня были на катке? – спросил я равнодушно.

      – Да. С Шемшуриной.

      – А я вас в театре сегодня видел. С Таней Черножуковой.

      Она вспыхнула.

      – Не может быть. Что же, я лгу, что ли?

      – Конечно, лжете. Я вас прекрасно видел.

      – Вы приняли за меня кого-нибудь другого…

      – Нет. Вы лжете неумело, впутываете массу лиц, попадаетесь и опять нагромождаете одну ложь на другую… Для чего вы солгали мужу о катке?

      Ее нога застучала по ковру.

      – Он не любит, когда я встречаюсь с Таней.

      – А я сейчас пойду и скажу всем, что видел вас с Таней в театре.

      Она схватила меня за руку, испуганная, с трясущимися губами.

      – Вы этого не сделаете?!

      – Отчего же не сделать?.. Сделаю!

      – Ну, милый, ну, хороший… Вы не скажете… да? Ведь не скажете?

      – Скажу.

      Она вскинула свои руки мне на плечи, крепко поцеловала меня и, прижимаясь, прерывисто прошептала:

      – А теперь не скажете? Нет?

* * *

      После чтения драмы – ужинали.

      Серафима Петровна все время упорно избегала моего взгляда и держалась около мужа.

      Среди разговора она спросила его:

      – А где ты был сегодня вечером? Тебя ведь не было с трех часов.

      Я с любопытством ждал ответа. Лязгов, когда мы были вдвоем в кабинете, откровенно рассказал мне, что этот день он провел довольно беспутно: из Одессы к нему приехала знакомая француженка, кафешантанная певица, с которой он обедал у Контана, в кабинете; после обеда катались на автомобиле, потом он был у нее в «Гранд-отеле», а вечером завез ее в «Буфф», где и оставил.

      – Где ты был сегодня?

      Лязгов обернулся к жене и, подумав несколько секунд, ответил:

      – Я был у Контана. Обедали. Один клиент из Одессы с женой француженкой и я. Потом я заехал за моей доверительницей по усачевскому делу, и мы разъезжали в ее автомобиле – она очень богатая – по делу об освобождении имения от описи. Затем я был в «Гранд-отеле» у одного помещика, а вечером заехал на минутку в «Буфф» повидаться с знакомым. Вот и все.

      Я улыбнулся про себя и подумал:

      «Да. Вот это ложь!»

      Круги по воде

      Граждане

      …Матушка! Матушка! Пожалей своего бедного сына.

Гоголь

      I

      Хозяин дома Хохряков сидел, склонив голову