Король смеха. Аркадий Аверченко

захлопнул окно.

      «Аполлон»

      Однажды в витрине книжного магазина я увидел книгу… По наружному виду она походила на солидный, серьезный каталог технической конторы, что меня и соблазнило, так как я очень интересуюсь новинками в области техники.

      А когда мне ее показали ближе, я увидел, что это не каталог, а литературный ежемесячный журнал.

      – Как же он… называется? – растерянно спросил я.

      – Да ведь заглавие-то на обложке!

      Я внимательно всмотрелся в заглавие, перевернул книгу боком, потом вниз головой и, заинтересованный, сказал:

      – Не знаю! Может быть, вы будете так любезны посвятить меня в заглавие, если, конечно, оно вам известно?.. Со своей стороны, могу дать вам слово, что, если то, что вы мне сообщите, секрет, – я буду свято хранить его.

      – Здесь нет секрета, – сказал приказчик. – Журнал называется «Аполлон», а если буквы греческие, то это ничего… Следующий номер вам дастся гораздо легче, третий еще легче, а дальше все пойдет как по маслу.

      – Почему же журнал называется «Аполлон», а на рисунке изображена пронзенная стрелами ящерица?..

      Приказчик призадумался.

      – Аполлон – бог красоты и света, а ящерица – символ чего-то скользкого, противного… Вот она, очевидно, и пронзена богом света.

      Мне понравилась эта замысловатость.

      Когда я издам книгу своих рассказов под названием «Скрежет», то на обложке попрошу нарисовать барышню, входящую в здание зубоврачебных курсов…

      Заинтересованный диковинным «Аполлоном», я купил журнал и ушел.

* * *

      Первая статья, которую я начал читать, – Иннокентия Анненского, – называлась «О современном лиризме».

      Первая фраза была такая:

      «Жасминовые тирсы наших первых мэнад примахались быстро…»

      Мне отчасти до боли сделалось жаль наш бестолковый русский народ, а отчасти было досадно: ничего нельзя поручить русскому человеку… Дали ему в руки жасминовый тирс, а он обрадовался и ну – махать им, пока примахал этот инструмент окончательно.

      Фраза, случайно выхваченная мною из середины «лиризма», тоже не развеселила меня:

      «В русской поэзии носятся частицы теософического кокса, этого буржуазнейшего из Антисмертинов…»

      Это было до боли обидно.

      Я так расстроился, что дальше даже не мог читать статьи «О современном лиризме»…

* * *

      Неприятное чувство сгладила другая статья: «В ожидании гимна Аполлону».

      Я человек очень жизнерадостный, и веселье бьет во мне ключом, так что мне совершенно по вкусу пришлось предложение автора:

      «Так как танец есть прекраснейшее явление в жизни, то нужно сплетаться всем людям в хороводы и танцевать. Люди должны сделаться прекрасными, непрестанно во всех своих действиях, и танец будет законом жизни».

      Последующие слова автора относительно зажжения алтарей, учреждения обетных шествий и плясов привели меня в решительный восторг.

      «Действительно! – думал я. – Как мы живем… Ни тебе удовольствия, ни тебе веселья.