Сон-да-ветер. Дилогия. Александра Глазкина

во всей его торжественности и красоте. Но дома я бы рассказала ему, как нежно льется песня, как колышутся под легким ветром парадные черные занавеси, сквозь которые весь окружающий мир становится похож на оживший сон, как мне на шею надевают черное ожерелье, знак, что я стала полноправной жрицей Сомнии. Пока на нем лишь одна бусина – за знамение, которое даровала мне Сомния, но теперь это ожерелье мое по праву!

      Я знаю теперь, что для отца мое служение – лишь убежище от участи нареченной. Я все время помню, что, если он вернется, то нас ждет долгий путь в срединные земли, и потому я невольно стану отступницей, но все равно сегодня, склоняя голову перед алтарем, не могу унять радостное волнение. Сомния – средоточие нашего мира, его пульс и дыхание. Она дарует людям счастье продолжения рода, забирает к себе души умерших, чтобы они могли вернуться в мир заново, дарует нам целительные и утешающие сны. Так можно ли не ощущать себя счастливой оттого, что меня приняли в жрицы?

      Я до последнего дня сомневалась, что жрица оставит меня в храме. Я ведь чувствую, что за ее строгостью таится неприязнь ко мне, которую невозможно объяснить. Если сравнивать, то я – лучшая ученица из четырех послушниц. У меня быстрее всех получается читать сны, спрятанные за переливчатым дрожанием дример; я старательнее выполняю работы; пою мелодичнее, двигаюсь изящнее, так почему же в ее глазах все чаще вспыхивает темный огонь? Я ведь изо всех сил стараюсь оказаться достойной служения, а, выходит, только раздражаю жрицу?

      Чем больше проходит времени, тем чаще я пытаюсь убедить себя, что первое видение было ошибочным. Или я неправильно его истолковала. Сейчас, когда на моем счету уже с десяток прочитанных дример, я знаю, что сновидения – слишком сложны и многослойны, чтобы давать им однозначное трактование. Может, я видела опасность, которую отец и его люди успешно преодолеют? Может, я видела их страхи, а не то, что произойдет с ними на самом деле? Я всем сердцем хочу поверить в это, считая дни до возвращения каравана.

      На пороге храма меня ждет Ивея, одна из моих близких подруг. С тех пор, как она вышла замуж, а я поступила в услужение, мы видимся намного реже, и как же хорошо, что она пришла меня поздравить. Ивея порывисто обнимает меня, ее пушистые волосы щекочут мое лицо.

      – Как же я рада за тебя, Нира! – шепчет она.

      Неужели она так сильно переживала за меня? Но потом она отстраняется, и я вижу в ее сияющих глазах тайну, которой она жаждет поделиться.

      – Сомния щедра к нам, – говорит она, протягивая мне половину полированной раковины, в которой нежным золотом мерцает жемчужина, – она благословила наш с Варду союз! Мы так этого ждали! Я не хотела тебе говорить, чтобы не отвлекать от посвящения.

      Теперь моя очередь ее обнимать.

      – Это великое счастье! Вы будете отличными родителями!

      Мы вновь обнимаемся и расходимся. Умиротворение, сошедшее ко мне после ритуала и вести Ивеи, почти вытеснило тревогу, прочно овладевшую моим сердцем с той поры, как ушел