Одиссея. Гомер

что я скажу вам сейчас, итакийцы! Внимайте!

      [230] Благим и кротким с людьми, и приветливым, быть уж не должен

      Царь скиптроносный теперь! Но, убив в себе правду и совесть,

      Пусть притесняет народ каждый царь, беззаконно и смело!..

      Раз уж забыть вы смогли Одиссея! Не он ли был нашим

      Добрым и честным царём, был народу отцом благодушным?!

      [235] Нет мне нужды обвинять женихов необузданно дерзких

      В том, что в безумстве своём все они только зло совершают.

      Сами рискуют они головами, когда разоряют

      Дом Одиссея, решив, будто он уж домой не вернётся.

      Вас же, собравшихся здесь честных граждан, хочу пристыдить я!

      [240] Молча сидите вы все и не скажете против ни слова

      Малой толпе женихов, хоть самих вас значительно больше!»

      Тут Евенорид ему Леокрит возразил, грозно крикнув:

      «Ментор, ты что говоришь, злой безумец!? Склоняешь сограждан,

      Чтоб нас смирили они!? Но и силой большой было б трудно

      [245] Всех нас смирить, чтобы мы от бесплатных пиров отказались.

      Даже и сам Одиссей, царь Итаки, когда бы вернулся

      И захотел нас изгнать, женихов благородных и знатных,

      В доме просторном его столько лет за пирами сидящих, –

      Было б не на радость тогда возвращенье его для супруги,

      [250] Долго скучавшей по нём! Злая погибель его бы постигла,

      Если б один против нас он пошёл! Так что вздор говоришь ты.

      Все разойдитесь теперь! Каждый пусть своим делом займётся!

      Этого ж в путь снарядят Ментор пусть с Алиферсом, раз оба

      Верность отцу его всё сохраняют, как добрые други.

      [255] Долго, я думаю, здесь просидит он, однако, в Итаке,

      Вести ища об отце. В путь ему никогда не собраться!»

      Так он сказал, распустив самовольно собранье народа.

      Быстро с собранья тогда разошлись по домам все ахейцы.

      А женихи в дом царя Одиссея опять возвратились.

      [260] Вот одиноко ушёл Телемах на песчаное взморье;

      Руки седою водой он омыл и взмолился Афине:

      «Ты, посетившая дом мой вчера; ты, что мне повелела

      В море туманное плыть в корабле, чтобы, странствуя, мог я

      Слухи о милом отце отыскать, о его возвращеньи;

      [265] Где ты? Приди, помоги! В путь мешают уплыть мне ахейцы;

      Больше других – женихи многосильные, полные злобы».

      Так говорил он, молясь. Перед ним вдруг явилась Афина

      Ментора образ приняв, стала схожа с ним видом и речью.

      С речью крылатой к нему обратившись, богиня сказала:

      [270] «Также и впредь, Телемах, ты не будь неразумен и робок,

      Так как в тебе кровь отца, его доблесть живёт в твоём сердце,

      Сила, с какой он всего добивался и словом, и делом, –

      Цели достигнешь тогда и свой пусть одолеешь на славу!

      Если ж не сын ты прямой Одиссея царя с Пенелопой,

      [275] То не надейся, что ты завершишь своё дело успешно.

      Редко бывает, чтоб сын по заслугам отцу был подобен;

      Чаще он хуже отца. Очень редко бывает, чтоб – лучше.

      Если