Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том седьмой. Нелли Шульман

ему не нужен, – кисло сказала женщина, – Мэтью не станет воспитывать чужого ребенка… – Марта поднялась:

      – В квартире у Центрального Парка вам пока появляться не след, и вообще, будьте осторожнее. Я уверена, что, получив записку от Деборы, Мэтью помчится вслед за ней в Нью-Йорк, к своему ментору… – Марта скривилась:

      – Внимательно следите за Аароном, и не давайте о себе знать никому, кроме ребе… – Меир так и намеревался сделать.

      Прокатный форд оказался в Хобокене в ночь с четверга на пятницу. Въезжая в город, Меир заметил:

      – Я здесь тренировался, до войны. Учился водить машину, стрелять, нырять с аквалангом… – дремавший на заднем сиденье Аарон оживился:

      – Я тоже хочу, дядя Меир. Вы меня научите стрелять… – Меир поднял бровь:

      – Учитывая, что мы заселяемся в здешний пансион, а в Хобокене хорошие парки, с тирами, научу, конечно… – они решили не ехать в Бруклин:

      – Шабат на носу, – Меир потушил сигарету, – мою квартирку давно сдали, а ребе сваливаться на голову неудобно. Сегодня выберемся в город, Дебора возьмет из кабинета корреспонденцию. Съездим в Краун Хайтс, договоримся насчет хупы, в воскресенье. Ева обрадуется новостям, как обрадовался Аарон… – услышав о будущей свадьбе, мальчик расплылся в улыбке:

      – Значит, теперь Ева мне не только кузина, но и названая сестра. Мама… – он потормошил Дебору, – надо, чтобы Ева пошла в мою школу. Так нам будет веселее, а вам удобнее… – Меир и сам не собирался оставлять дочь в хасидских классах:

      – Хотя идиш с ивритом она за это время бойко выучила. Но сначала надо завершить дело с Мэтью… – к большому сожалению Меира, на диктофонной записи ничего подозрительного не оказалось:

      – Дебора торопилась, делала вид, что она плохо себя чувствует. Мэтью обещал после Дня Искупления приехать в Нью-Йорк… – праздник выпадал на следующую неделю:

      – Жениться сейчас можно, тем более, у нас тихая хупа. В кабинете ребе, соберется только миньян, и все… – Меир переступил босыми ногами по полу.

      В Хобокене они сняли трехкомнатный номер, с кухней, в кошерном пансионе. Он прислушался к сопению Аарона, из соседней спальни:

      – Поживем пока здесь. В воскресенье заберем Еву, из Бруклина. Рядом парк, река, детям будет чем заняться. Дебора попросит в университете отпуск, по болезни. Я схожу к Доновану, и Мэтью, наконец, арестуют… – над небоскребами Манхэттена, в тумане, показался слабый, едва заметный диск солнца. Меир смотрел на дальние, темные очертания зданий:

      – Осталось немного потерпеть. Как сказано, в Новый Год приговор выносится, а в День Искупления он скрепляется печатью. Кому жить и кому умереть, кому, в свое время, а кому, безвременно, кому смерть от воды, кому, от огня, кому от меча, кому покой и кому скитания, кому, благополучие и кому, терзания, кому, унижение и кому величие…

      Тихо пройдя в комнату Деборы, откинув одеяло, Меир нырнул в теплую глубину постели.